- Спасибо, - сказала девушка, не глядя на него, словно обращаясь к кому-то в конце вагона. -Я твой должник.

И ушла, прежде чем он смог ответить. Билли приступил к поискам спустя пару секунд, несколько пораженный ее готовностью встретиться лицом к лицу с опасностями, поджидающими в поезде. Интересно, был ли он таким храбрым в ее возрасте?

”В таком молодом возрасте это называется ”отрицание смерти” ”, - подумал он. Да, когда-то он сам тоже думал, что будет жить вечно. Однако, его приговор — смертная казнь — заставил принять несколько иной взгляд на вещи.

Проверка вагона-ресторана заняла немного времени: хмурясь при виде раздавленных, жидких останков пары дюжин пиявкоподобных существ, он быстро обыскал пространство за небольшим баром и посмотрел под столами. В начале вагона была запертая дверь, но резкий удар по ней помог, там оказалось купе для обслуги; в крыше зияла дыра. Билли не стал тратить время на него, полагая, что самым разумным будет обыскивать тела персонала поезда.

Он спустился вниз по лестнице и на миг задержался, глядя в сторону хвоста поезда. Ребекка Чемберс казалась способной постоять за себя; так что ему лучше подумать о себе.

Обратно сквозь двойные двери, вдоль первого пассажирского вагона, по-прежнему пустого, глубокий вдох перед тем, как войти во второй. Быстрый взгляд — убедиться, что там нет никого ходячего — и вверх по лестнице; Билли не хотел смотреть на тело человека, которого он убил. Он убивал и раньше, но привыкнуть к такому нельзя; нельзя, если у тебя есть совесть.

Запах донесся до него раньше, чем он добрался до второго этажа, и молодой человек притормозил, неглубоко дыша. Похоже на морскую воду и гниль. Когда он дошел до верха лестницы, его глазам предстал источник запаха, и Билли сглотнул поднявшуюся из желудка желчь.

”Теперь мы знаем, откуда они”.

Он ступил на лестничный пролет наверху, справа от него поворачивающий в коридор, который несколькими метрами дальше снова заворачивал направо — и обнаружил, что от пола до потолка угол пролета слева был оплетен чем-то, похожим на сотни пустых яйцевых камер, словно в гнезде паука; но эти камеры были черными и мокрыми, блестя в слабом свете полуразрушенного настенного бра. Они раскачивались вперед и назад в такт движению поезда, что заставляло их казаться почти живыми. По крайней мере, они были пусты. Он молился Богу, чтобы не встретиться с тем, что могло их отложить.

Билли отшатнулся от затянутого угла, наступая на нити блестящей материи, оплетающей прекрасный ковер, неловко подумав о том, была ли для него авария джипа благом. Умирать ему в принципе не хотелось, но если уж выбирать способ, то отличная, чистая работа расстрельной команды казалась лучшей перспективой, чем быть сожранным пиявками, меняющими форму.

” Кончай, солдат. Ты здесь и сейчас”.

Направо. Он прошел по коридору и слегка расслабился, поняв, что здесь пусто. По пути попались две закрытые двери, по одной на каждой стороне узкого прохода, на каждой висела табличка с номером. По этим дверям и по роскошной обстановке он догадался, что перед ним частные купе. Предположение было верным.

Билли толкнул первую дверь, ведущую в 102 купе, и обнаружил за ней маленькую спальню, хорошо оборудованную и, к счастью, без крови и тел. А вот к несчастью было то, что ничего полезного внутри не оказалось, хотя в крошечном туалете он нашел несколько личных, беспорядочно разбросанных вещей. Какие-то бумаги, пачка фотографий, коробка для украшений. Он открыл коробку — там хранилось серебряное кольцо оригинального дизайна, похожее на одно из тех, что идут в парном наборе, зубчики и волны которых растянуты в разные стороны... И раз уж он выбрался не на шоппинг за ювелиркой, он положил кольцо назад и отправился в следующее купе.

Он почувствовал прилив надежды, открыв дверь 101 купе. Там, на полу, словно подарок, лежал дробовик.