— Он попал под поезд в Бауэри. Его размазало по рельсам.

— Вы проводили вскрытие?

— Нет.

— Тогда почему Кэрри попросила вас об этом?

— Потому что она знала, что я могу их достать. Кэрри хотела увидеть фотографии, увидеть кровь, плоть и все прочее. Письмо пришло менее чем за неделю до побега. Интересно, а вы знали, что ваша подопечная рассылает такого рода письма? На мой взгляд, этот факт явно свидетельствует о том, что Кэрри спланировала все заранее.

— Нет. — Блауштейн наставила на меня указательный палец. — Она ничего не планировала и ни о чем таком не думала. Кэрри рассказывала, как ее подставили, потому что ФБР не знало, на кого бы им повесить те убийства.

— Вижу, вы читаете газеты.

— Я общалась с Кэрри на протяжении пяти лет, — зло бросила моя собеседница. — Она ведь не спала с фэбээровцами, не так ли?

Я подумала о Люси.

— Вообще-то спала. Но если откровенно, мисс Блауштейн, я прилетела сюда не для того, чтобы обмениваться мнениями о вашем клиенте. Моя цель — провести расследование совершенных убийств и сделать все возможное, чтобы защитить других.

Мисс Блауштейн снова опустила глаза.

— Я, кажется, догадываюсь, как Кэрри удалось продержаться здесь так долго. Причина в том, что каждый раз, когда подходило время давать заключение по ее психическому состоянию, вы признавали ее невменяемой. Это ведь означает, что она не может предстать перед судом, верно? Что она душевнобольная, которая не способна даже постичь суть предъявляемых ей обвинений? При этом вашей подопечной хватило ума сочинить легенду о том, как ее подставило ФБР. Или, может, это придумала не она, а кто-то другой? Уж не вы ли, мисс Блауштейн?

— Нам не о чем больше разговаривать. Хватит! — объявила адвокат, и, наверное, будь она судьей, сопроводила бы свои слова ударом молоточка.

— Кэрри — всего лишь симулянтка. Она манипулировала вами, играла. Я даже догадываюсь, чем она вас взяла. Разыгрывала депрессию, притворялась, что не может ничего вспомнить. Наверняка сидела на авитане. Однако же сил на письма ей хватало. Какими еще привилегиями она здесь пользовалась? Телефон? Фотокопирование?

— Пациентов никто не лишал гражданских прав, — ровным, бесстрастным тоном ответила Блауштейн. — Кэрри была очень спокойная. Много играла в шахматы и карты. Что касается преступлений, в которых ее обвиняют, то в момент их совершения она не отвечала за свои действия. Мисс Гризен очень сожалела о случившемся.

— Да, Кэрри — великая актриса. Ей всегда удавалось получить то, чего она хотела. Попав сюда, она хотела задержаться здесь подольше, чтобы обдумать следующий шаг. И, обдумав, сделала его.

Я открыла сумочку, достала копию письма и положила ее на стол перед Блауштейн.

— Обратите особое внимание на обратный адрес: Фазаний Двор. Женское отделение «Кирби».  Можете объяснить, что она хотела этим сказать, или позволите мне высказать предположение?

— Понятия не имею, что она хотела этим сказать.

Озадаченное выражение, появившееся на лице Блауштейн, подтверждало: на сей раз адвокат говорит правду.

— Тогда давайте поговорим о фазанах. Возле реки, неподалеку отсюда, действительно живут фазаны.

— Я не замечала.

— А я заметила, потому что мы сели на поле. Вы правы, заметить их действительно трудно, для этого надо пробраться через заросший травой участок и выйти к самому краю воды у старого пирса.

Блауштейн молчала, но я видела — ей не по себе.

— Итак, я спрашиваю: как могла Кэрри узнать о том, что на острове живут фазаны?

Она по-прежнему молчала.

— Вы ведь знаете, верно?

Мне было не до церемоний.