|
Я отодвинула плечом настырного оператора, вошла в маленькую, без окон, комнату для свидетелей, захлопнула за собой дверь и опустилась на жесткий деревянный стул. Как можно было бездумно отправляться в суд, совершенно не предвидя чего-то подобного после публикации письма Кэрри? Чувствуя себя загнанной в западню, я открыла папку и принялась перечитывать отчеты и рапорты, представляя оказавшиеся смертельными входные и выходные отверстия. За этим занятием спустя полчаса меня и нашел прокурор штата. Мы поговорили несколько минут, после чего прошли в зал заседаний.
То, что последовало, стало продолжением начатого в коридоре. Пожалуй, еще никогда раньше мне не приходилось становиться объектом более бесцеремонного и грубого нападения. — Доктор Скарпетта, — начал представлявший сторону защиты Уилл Лампкин, сражавшийся со мной в суде на протяжении нескольких лет, — сколько раз вы давали показания в качестве эксперта? — Возражаю, — вмешался прокурор. — Возражение отклоняется, — сказал судья Бауле, мой давний поклонник. — Не считала, — ответила я. — Но хотя бы приблизительно вы сказать можете? Более десяти раз? Более ста раз? Миллион? — Более ста раз. Я уже чувствовала его охотничий азарт, его жажду крови. — И вы всегда говорили правду присяжным и судьям? — спросил Лампкин, расхаживая по залу с заложенными за спину руками. На его румяном лице застыло ханжески-благочестивое выражение. — Я всегда говорила правду. — И вы не считаете зазорным или нечестным спать с человеком, работающим в ФБР? — Протестую! Прокурор вскочил со стула. — Поддерживаю. — Судья повернулся к защитнику, но совсем не для того, чтобы остановить его. — Объясните, мистер Лампкин, с какой целью вы об этом спрашиваете? — С удовольствием объясню, ваша честь. Мы наблюдаем здесь конфликт интересов. Хорошо известно, что доктор Скарпетта состоит в интимной связи по меньшей мере с одним сотрудником правоохранительных органов и что она оказывала влияние на два таких органа, ФБР и АТО, когда речь шла о карьере ее племянницы. — Протестую! — Протест отклонен. — Судья потянулся к стакану с водой. — Пожалуйста, мистер Лампкин, переходите к сути дела. — Спасибо, ваша честь. — Лампкин отвесил Баулсу почтительный поклон. — Я лишь стараюсь показать, что в данном случае мы сталкиваемся с той же, уже известной, моделью поведения. Четверо белых и восемь темнокожих присяжных вежливо следили за происходящим, переводя взгляды с меня на Лампкина и наоборот, как будто наблюдали за теннисным матчем. Некоторые хмурились. Один чистил ногти. Еще один, похоже, спал. — Доктор Скарпетта, разве вы не пытаетесь манипулировать ситуацией в собственных целях? — Протестую! Это травля свидетеля! — Протест отклонен, — сказал судья. — Доктор Скарпетта, пожалуйста, отвечайте на вопрос. — Нет, я не пытаюсь манипулировать ситуацией. Лампкин, только и ждавший такого ответа, подошел к столу, за которым сидел его клиент, и поднял газету. — А вот в статье, опубликованной в сегодняшней утренней газете, утверждается, что вы на протяжении многих лет манипулировали правоохранительными органами... — Ваша честь! Я протестую! Это возмутительно! — Протест отклонен, — холодно произнес судья. — Здесь черным по белому написано, что вы вступили в сговор с ФБР, чтобы отправить на электрический стул невинную женщину! Лампкин подошел к присяжным и помахал перед ними фотокопией статьи. — Ваша честь, ради Бога! — воскликнул прокурор, лицо которого уже покрылось каплями пота. |
