|
— То-то… Кровосос не сам же себе её на грызло налепил. Аспирин покачал головой, вынул пистолет и, прицелившись, выстрелил прямо в нарост. — Теперь не попрыгает, — мрачно сказал он. В самом деле, пуля из «беретты» разнесла уродца почти до неузнаваемости. Съехавший на сторону глазик остекленел, а изнутри вылезли розовые пленки, покрытые пенящейся жидкостью бурого цвета, которая испарялась буквально на глазах. Профессор аж подвизгивал. — Нужно было ее в контейнер… — начал было он, но я остановил светоча науки: — Мы не знаем, что это такое и что оно умеет. Вы слышали — все присутствующие видят это… существо в первый раз. — Вероятно, новая мутация. — Вероятно. И опасная — это уже несомненно. Не знаю, везде они теперь в Зоне водятся или только в данном конкретном лесочке, но не лишне будет поглядывать вокруг — к примеру, с дерева сиганет, не дай бог… — Увидишь его, — заворчал Пауль. — Он, гад, маленький и незаметный. — Цепляется-то за открытые участки тела, — заметил Соболь. — Надо бы прикрыться по возможности. Куртку не прокусит. Следующую часть пути — до маленькой базы ГСМ, принадлежавшей в мирные времена невесть кому, — мы двигались с опаской, потому что новый мутант — это всегда большие неприятности. К тому же мы видели только финал, можно сказать, а как он передвигается? Как вцепляется? Может, он летает? Твою мать, не люблю я такие вопросы, очень не люблю… Я даже соскучился по родной и привычной псевдоплоти с ее лингвистическими упражнениями и искренне обрадовался, когда за пригорком крикнуло: — Котыбр! Судя по улыбкам, все разделяли мои чувства. А уж когда показался знакомый забор из серых железобетонных плит, причем как раз начало темнеть, Аспирин плотоядно захехекал и сказал, потирая руки: — Тут-то славно мы с вами пожрем и заночуем, чуваки-и! Но вначале мы грамотно просочились на территорию горючесмазочной базы. Там было пусто — то есть ни брата-сталкера, ни мутантов. Вдоль забора по-прежнему стоял ряд небольших цистерн на кирпичных фундаментах. С виду цистерны были целые, только одна прошита автоматной очередью. Я никогда не интересовался, что у них внутри: тут как с танком, закрыт люк — и черт с ним, пусть там даже тайник чей-то, полный хабара. Посередине огороженного забором двора стоял небольшой домик из все тех же железобетонных конструкций, с выбитыми сто лет назад окнами, но вполне пригодный для ночлега. Мусора, правда, там накопилось прилично — пустые консервные банки, битые бутылки, обертки от индивидуальных пакетов и сухпайка, чьи-то обглоданные кости, на человечьи не похожие, ржавый автоматный рожок, окурки, рваный ботинок… Какая-то сволочь даже нагадила в углу на гравийный пол — слава богу, дерьмо уже мумифицировалось и не воняло. Убирать, короче, не пришлось. Рассудив, что сейчас — моя очередь патрулировать окрестности, я поручил Аспирину приготовить ужин, чем он радостно и занялся. Умаявшийся и нахватавшийся впечатлений профессор сидел на стопочке кирпичей и массировал икры — а то, это ему не трусцой по гаревой дорожке в городском парке, а по пересеченной местности в полной… ну, не в полной, на нём-то не так, как на нас, навешано, но в какой-никакой выкладке. |
