|
Мужик сидел расслабленно: вроде не подох, но и на нас внимания не обращал, а бабы принялись плеваться и сразу попали в Петракова-Доброголовина. Профессор отскочил подальше и с отвращением утерся рукавом. — Зачем нам три? — Вот и я о том. — Ну так пристрелите одного, — развел руками профессор. — Которого? — Вот эту, что в меня плюнула, — мстительно сказал Петраков-Доброголовин. — Доверяю эту честь вам. — Я пощелкал пальцем по профессорскому модернизированному «стечкину» в кобуре. Доктор биологических наук не стал сопротивляться. Он вытащил пистолет, прицелился в старуху, продолжавшую прицельно, но без особого успеха, плеваться, и выстрелил. Попал с первого раза, надо сказать; разнес башку. Мужик встрепенулся, искоса посмотрел на нас, но не особенно впечатлился. Вполне возможно, это была его теща. Баба же мерзко квакнула и стала обозревать бренные останки спутницы. — Выкиньте, — сказал с отвращением Паулю профессор. — На хрена? — удивился тот. — Не мороси. — То есть? — Они ж ее сожрут. Жрать же им надо чего-то. — Погоди, так зачем ты спрашивал тогда, почему троих несем?! — не понял и я. Пауль ухмыльнулся: — Ну, я подумал, что двоих просили, а мы трех зачем-то несем. Мне-то в принципе не тяжело. Там прибор, наверно, как-то их облегчает даже чуток. — Вполне вероятно, — оживился профессор. — То есть он как перенаправляет телекинетическую энергию бюреров, и получается что-то наподобие разнополюсовых магнитов… Это же выходит что… — Стоп, — прервал я профессора. — Потом будете диссертацию писать. Вы вот что скажите: вы бы нам за трех заплатили больше, чем за двух? — Договор был о двоих, — покачал головой профессор. — Тогда пускай жрут, — сказал я, тем более бюреры уже начали с оглядкой этим заниматься. Пауль опять завернул клетку в брезент, и мы вернулись к отряду. — Чего стреляли? — поинтересовался генерал. Дед держался молодцом, не то что его более молодые товарищи по несчастью; сейчас он сидел под сосенкой и отдыхал, неодобрительно глядя на танцовщиков-гомосеков, которые тревожно щебетали неподалеку. Я из вредности поручил им тащить носилки с раненым и, надо сказать, они это делали исправно, потому что при всех минусах парни были крепкие. Именно один из них и треснул Бернштейна, кстати сказать. Сам Бернштейн выглядел совершенно разбитым. То ли волновался насчет грядущих затрат (тем более сумму мы так и не уточнили), то ли за свое драгоценное здоровье. — Мутант там был, — коротко сказал я деду, не погрешив против истины, и добавил, обращаясь к мамашам: — За детьми смотрите! Я же говорил — на деревьях кто угодно может сидеть! — А я думал, толстого вашего шлепнули, — с долей разочарования сказал генерал. — Не нравится он мне. |
