Ей нравился тот Маркус. Она его просто обожала.

Но в последние годы он словно исчез, а его место занял молчаливый, сумрачный человек – лорд Чаттерис. И это было очень печально. Может быть, даже не столько для нее, сколько для него самого.

Старательно игнорируя насмешливые взгляды Маркуса, она неторопливо доела свое пирожное, затем милостиво приняла предложенный носовой платок, вытерла руки и, возвратив платок, поблагодарила:

– Спасибо.

Он кивнул.

– Когда ты собираешься…

Его прервал громкий стук в окно. Гонория посмотрела на маячившую за окном фигуру и различила знакомые цвета на ливрее.

– Прошу прощения, сэр, – сказал лакей. – Я ищу леди Гонорию.

– Она здесь.

– Это… э… – Гонория замялась. Она понятия не имела, как его зовут, но точно знала, что ему было поручено сопровождать компанию юных леди в походе за покупками. – Он служит у Ройлов. – Смущенно взглянув на Маркуса, она встала и пригнулась, чтобы выйти из кареты. – Мне пора. Подруги заждались.

– Я заеду навестить тебя завтра.

– Что?! – Гонория так и застыла в позе согбенной старушенции.

Маркус саркастически приподнял бровь:

– Уверен, почтенная дама, у которой ты гостишь, не станет возражать.

Гонория очень живо представила себе, как именно «не станет возражать» миссис Ройл, когда услышит, что ее дом намерен посетить неженатый граф идеального – чуть меньше тридцати – возраста. Потребуются немалые усилия, чтобы убедить ее не устраивать праздничные торжества с парадом.

– Я убеждена, что тебе окажут чудесный прием.

– Хорошо. – Он откашлялся. – Мы слишком долго не виделись.

Гонория посмотрела на него озадаченно. Наверняка он забывал о ее существовании, как только покидал Лондон, где они время от времени случайно встречались в светских гостиных.

– Рад, что ты в порядке, – отрывисто произнес он.

Гонория не могла понять, чем ее так поразило это банальное высказывание. Но в нем было что-то необычное.

Определенно было.

Убедившись в том, что Гонория в сопровождении лакея Ройлов благополучно добралась до галантерейной лавки и скрылась за дверью, Маркус три раза постучал по стенке экипажа, подавая знак кучеру. Карета тронулась с места.

Маркус удивился, увидев Гонорию в Кембридже. Не то чтобы он пристально следил за ней, но все-таки ему казалось несколько странным, что она гостит у его ближайших соседей, а он ничего об этом не знает.

Как и о том, каковы его собственные планы на предстоящий светский сезон. Более того, он даже не приступал к их обдумыванию, и отнюдь не по причине необыкновенной занятости. Нет, он не солгал, когда сказал Гонории, что у него много дел, но к этому следовало бы добавить одну немаловажную деталь – ему попросту не хотелось ехать в столицу. Дела служили скорее поводом, чем причиной, и вовсе не требовали его неотлучного присутствия в Кембриджшире.

Он терпеть не мог светские сезоны. Ненавидел их. Но раз уж Гонория преисполнилась желанием во что бы то ни стало срочно обзавестись мужем, значит, ему надо поехать в Лондон, проследить за ее действиями и не позволить ей совершить роковую ошибку.

В конце концов, он дал клятву.

Дэниел Смайт-Смит был его ближайшим другом. Вернее, единственным. Единственным настоящим другом.

Множество знакомых – и один настоящий друг.

Так распорядилась жизнь.

Но Дэниелу пришлось уехать. Теперь, если его последнее письмо не устарело, он находился где-то в Италии. Надежда на его возвращение оставалась весьма призрачной, покуда в Англии жил и здравствовал обуреваемый жаждой мести маркиз Рамсгейт.