— Возможно, потому, что им в данный момент ничто не угрожает, — ответил Джуравиль.

— Я правильно тебя поняла? — Бринн окинула взглядом лагерь ничего не подозревающих гоблинов. — Ты хочешь, чтобы мы на них напали?

— В лоб? Конечно нет. Здесь, я уверен, болтается слишком много этих тварей. Нет, действовать следует скрытно.

На лице девушки возникло выражение одновременно любопытства, замешательства и возмущения.

— Мы можем просто обойти их и отправиться дальше. Ты сам, если мне не изменяет память, говорил о чем-то подобном.

— И потом все время опасаться, что они натворят дел. — Бринн покачала головой, прежде чем ее собеседник закончил мысль, и эльф добавил: — Подумай о семьях, которые вскоре, возможно, будут оплакивать своих близких, убитых этими тварями. Подумай об оскверненных лесах, о бессмысленно уничтоженных животных — не ради пищи или одежды, а просто так, для развлечения.

— А если мы убьем гоблинов, то, по любым меркам, будем выглядеть не лучше их. — Тогайранка с гордым видом вскинула голову, — Разве не сострадание облагораживает нас? Разве не стремление к миру отличает от них?

— Интересно, проявила бы ты такое же великодушие, если бы перед тобой был лагерь бехренских солдат? — с невинным видом осведомился эльф.

— Это совсем другое.

— Ну конечно, — с иронией заметил он.

— Ятолы сознательно поступали так, что вынуждало тогайру мстить им, — настаивала на своем Бринн, — А гоблины… Ну, они просто такие уродились.

— И как ты полагаешь — каждый отдельно взятый бехренец принимает участие в жестоком преследовании твоего народа? Или все они разделяют общую вину за грехи немногих?

— Каждый бехренец, будь он ятолом или любым другим приспешником Чезру, придерживается убеждений, толкающих их к насилию и завоеваниям, — ответила девушка. — Значит, все они сообщники, все в ответе за зверства, без которых завоевания невозможны.

— Гоблины принесли в мир больше горя, чем ятолы.

— Это не их сознательный выбор, просто такова уж их натура. И вы, мудрые тол'алфар, не можете не понимать этой разницы.

Белли'мар Джуравиль улыбнулся, слушая подобные идеалистические рассуждения. Однако, прожив на свете не одно столетие, он знал, что тогайранка не права.

— Гоблины, конечно, сильно отличаются от других разумных рас, — заметил эльф, — Может, они и вправду такими уродились, но дело в том, что все они всегда действуют в одном и том же духе. Я никогда не видел, никогда не слышал хотя бы об одном-единственном гоблине, выступившем против того, как они поступают обычно. И в анналах истории нет ни единого упоминания о гоблине, который открыто бы заявил, что осуждает жестокость, характерную для его соплеменников. Нет, моя невинная юная подопечная, я не склонен позволить ни одному из этих существ разгуливать на свободе. И ты тоже.

Это уже был приказ. Девушка вздрогнула.

— Я привел тебя сюда, — продолжал Джуравиль, — чтобы показать приносимые этими тварями вред и опасность. Что должно помочь тебе осознать свой долг, ясный и очевидный. — Бринн коротко взглянула на него, услышав этот властный, непререкаемый тон. — Сначала мы осмотрим лес вокруг лагеря. Будем уничтожать их поодиночке, прежде чем дело дойдет до открытой схватки.

— Подкрадываться и нападать сзади? — с иронией спросила тогайранка. Однако ее сарказм пропал втуне.

— Это было бы самым удачным, — холодно ответил эльф.

Спустя час Бринн — они с Джуравилем разделились — ползла сквозь заросли южнее лагеря гоблинов.