|
Выслушав фра Тимотео, Макиавелли вежливо улыбнулся. - Вы говорили об этих достойных монахах с искренностью и беспристрастием, святой отец. Но вы забыли еще одного, чьи таланты и добродетель, по всей видимости, несравненно выше, чем у любого из упомянутых здесь. - Кто же это, мессер? - Фра Тимотео. Монах изобразил изумление. "Хороший актер, - отметил про себя Макиавелли. - Проповеднику это необходимо. Если бы Синьория действительно дала мне поручение найти достойного кандидата, я, скорее всего, остановился бы на этом мошеннике". - Вы шутите, мессер. - Разве я могу позволить себе шутить, когда решается столь важный вопрос? Я тоже не сидел сложа руки. И узнал, что ваши проповеди в дни Великого Поста произвели неизгладимое впечатление на верующих, ни с чем, не сравнимое в истории Имолы. Мне говорили не только о вашем выдающемся красноречии, но и о сильном, мелодичном голосе. У вас представительная наружность. Вы умны, тактичны, хорошо воспитаны. Мне достаточно было даже короткого знакомства, чтобы понять это. - Я в смущении, мессер. Синьория ищет проповедника с хорошей репутацией, а я всего лишь нищий монах из захудалого монастыря маленького провинциального городка. У меня нет влиятельных друзей, и я не могу похвастаться высоким происхождением. От всего сердца благодарю вас за столь лестное мнение обо мне, но я не достоин такой чести. - Предоставьте это решать тем, кто знает вас лучше, чем вы сами. Макиавелли наслаждался беседой. Под маской скромности его острый взгляд без особых усилий разглядел честолюбие, гложащее сердце монаха. Забросив жирную приманку, он не сомневался: добыча от него не уйдет. - Скажу вам откровенно, во Флоренции я занимаю не очень высокий пост. Я только советую. Последнее слово остается за членами Синьории. - Неужели они оставят без внимания мнение посланца Республики к его светлости герцогу Романьи? Не могу в это поверить, - заискивающе улыбнулся фра Тимотео. - Вы правы, наш новый гонфалоньер Пьеро Содерини - мой друг. И скажу вам без ложной скромности, его брат епископ Волтеррский верит в мою искренность и здравый смысл. Заговорив о епископе, Макиавелли не преминул рассказать о переговорах епископа с Чезаре Борджа в Урбино, в которых он принимал непосредственное участие. Как о равных говорил Макиавелли о королях и кардиналах, принцах и герцогах. Секреты государств были для него открытой книгой. И только глупец мог сомневаться, что он знает куда больше, чем говорит. Фра Тимотео слушал как завороженный. - Ах, мессер, вы не представляете, что значит для меня разговор с человеком вашего ума и опыта. |
