|
Но пока я нес эту ношу, никак ее не ощущал. – Ты ни разу не говорил мне об этом. – Разве? Сестра молча покачала головой. «Может, и так,- подумал он.- Может, действительно не го-ворил. По крайней мере так». – То же самое было, когда я обнаружил, что гей,- продолжал он. – Я сразу разрешил не-сколько внутренних сомнений, которые никак не мог уравновесить. «Вот оно как!.. Так вот по какой причине!..» И мне стало намного легче. Будто вдруг растаял туман и проступил пейзаж. После того как я расстался с мечтой стать пианистом и признался в собственной гомосексуаль-ности, окружающие, пожалуй, во мне разочаровались. Однако я хочу, чтобы они поняли: сделав это, я наконец-то смог вернуться к собственному «я». К естественной форме себя. Он поставил перед сестрой кофейную чашку. Сам сел рядом на диван с кружкой в руке. – Пожалуй, мне следовало получше разобраться в тебе,- сказала сестра.- Но перед этим бы-ло бы неплохо, если ты бы нам все объяснил. Рассказал как на духу. Что ты думал в то время… – Да не хотел я никому ничего объяснять,- перебил ее настройщик.- Хотел, чтобы меня по-няли безо всяких объяснений. Особенно ты. Моя сестра. Она молчала. Сказал он: – В ту пору я нисколько не думал о настроении окружавших меня людей. Мне просто было не до того. От воспоминаний голос его дрогнул. Хотелось расплакаться, но он сдержался. И продол-жил: – Моя жизнь как-то вдруг перевернулась вверх дном. Я едва цеплялся, чтобы меня не столкнуло с подножки. Очень боялся. Было жутко. Какие тут объяснения? Казалось, я лечу в пропасть. Поэтому я просто хотел, чтобы меня поняли. И крепко обняли. Без каких-либо доводов и объяснений. Но никто… Сестра закрыла руками лицо. Ее плечи дрогнули, она бесшумно зарыдала. Настройщик нежно опустил руку ей на плечо. – Прости,- сказала она. – Ладно, чего уж там,- ответил он. Налил в кофе сливки, размешал и медленно, чтобы ус-покоиться, стал пить.- Незачем плакать. Я тоже был хорош. – Послушай, а с чего это ты сегодня позвонил? – Сестра подняла голову и посмотрела ему в лицо. – Сегодня? – Десять лет не звонил, а тут именно сегодня… – Да так… Кое-что произошло, вот и подумал о сестрице. Как она там? Вот бы услышать ее голос. Только и всего. – То есть ты ни от кого ничего не слышал? В голосе сестры слышались особенные нотки, и он насторожился. – Нет, ни от кого и ничего. А что случилось? Сестра помолчала, как бы собираясь с духом. Он терпеливо ждал. – Дело в том, что я завтра ложусь в больницу. – В больницу? – Послезавтра операция. Рак груди. Отрежут правую сторону. Полностью. При этом никто не знает, остановит это развитие опухоли или нет. Непонятно, пока не удалишь. Настройщик долго не мог вымолвить ни слова. Продолжая обнимать сестру, он бессмыс-ленно разглядывал обстановку гостиной: часы, вазу, календарь, стереосистему, пульт. Вроде бы привычные предметы в привычной комнате, но расстояние между ними почему-то не улавлива-лось. – Долго колебалась, сообщать тебе или не стоит,- сказала сестра.- Но мне в конце концов показалось, что лучше не сообщать, вот я и молчала. Очень хотела с тобой увидеться. Думала, обязательно нужно хотя бы раз не спеша поговорить. Тем более есть за что извиниться. Но… не по такой же причине встречаться спустя много лет. Понимаешь, о чем я? – Понимаю. – Раз уж встречаться, то по веселому поводу – и чтоб настроение хорошее. Поэтому в душе я и решила, что не следует тебе сообщать. А тут ты со своим звонком… Он, ничего не говоря, крепко обнял сестру за талию. Грудью ощутил форму ее груди. Сест-ра, положив голову ему на плечо, плакала. И еще долго они сидели не шевелясь. Наконец сестра спросила: – Ты говорил, что-то произошло и ты подумал обо мне. |
