|
Она это поняла и тоже улыбнулась. Некоторое время они еще смотрели друг другу в глаза. Затем мой знакомый вынул платок и вытер ей слезы. Женщина приподнялась и поправила макияж, глядя в зеркальце на солнцезащитном козырьке. – Послезавтра мне будут делать анализ на рак груди,- сказала она, остановив машину на парковке торгового центра и поставив ее на ручник.- Сообщили, что на снимке при обычном осмотре обнаружили подозрительную тень и хотят уточнить. Если это действительно рак, при-дется сразу лечь в больницу на операцию. Может, сегодня все так получилось еще и поэтому. Одним словом…- Повисла пауза. Затем женщина несколько раз покачала головой. Медленно, но с силой.- Сама ничего не понимаю. Настройщик некоторое время прислушивался к ее молчанию. Напрягая слух, пытался уло-вить едва слышимые звуки. – По вторникам в первой половине дня я почти всегда здесь,- сказал он.- Ничего особенно-го обещать не могу, но в собеседники, надеюсь, сгожусь. Если, конечно, такой, как я, вас устро-ит. – Никому не говорила. Даже мужу. Он положил свою руку поверх ее, лежавшей на рычаге ручного тормоза. – Очень страшно,- сказала она.- Иногда ни о чем не могу думать. Рядом остановился синий микроавтобус, из которого вышли супруги средних лет – в дур-ном расположении духа. Судя по голосам, они из-за чего-то бранились. Чего-то очень пустого. Стоило им уйти, вокруг опять воцарилась тишина. Глаза женщины были закрыты. – Сейчас неуместно говорить громкие слова,- произнес настройщик.- Однако, если я не знаю, что делать дальше, стараюсь всегда следовать одному правилу. – Правилу? – Если поставлен перед выбором: бесформенный предмет или предмет с формой,- выбирай бесформенный. Это и есть мое правило. Когда я натыкался на стену, всегда ему следовал, и если не спешил с выводами, это всегда приводило к хорошим результатам. Даже если в тот момент было тяжко. – Вы сами его придумали? – Да,- ответил он, уставившись в приборную панель «пежо»,- это эмпирика. – Если поставлен перед выбором: бесформенный предмет или предмет с формой,- выбирай бесформенный,- повторила она. – Именно. На мгновенье женщина задумалась. – Пусть даже так, но я сейчас ничего понять не могу. В чем есть форма, а в чем ее нет. – Может быть. Но, скорее всего, где-то выбор делать придется. – Вы так считаете? Он легко кивнул. – У такого гей-ветерана, как я, много разных особенных способностей. Она засмеялась: – Спасибо. Опять повисла долгая пауза, но в ней уже не было густого удушья, как прежде. – Прощайте. И спасибо вам за все. Хорошо, что я с вами встретилась и смогла вот так по-говорить. Кажется, вы придали мне уверенности. Он улыбнулся и пожал ей руку. – Будьте здоровы. Он проводил взглядом удаляющийся голубой «пежо», напоследок помахал рукой зеркалу заднего вида и не спеша побрел к своей «хонде». Весь следующий вторник лил дождь. Женщина в кафе не появилась. Настройщик молча почитал книгу до часу дня и поехал обратно. Он решил в тот день не ходить в спортзал. Настроения разминаться не было. Так и не по-обедав, сразу вернулся домой. Развалившись на диване, он слушал баллады Шопена в исполне-нии Артура Рубинштейна. Стоило закрыть глаза – и перед ним плыло лицо невысокой женщины за рулем «пежо», в пальцах воскресало прикосновение к ее волосам, отчетливо вспоминалась темная родинка на мочке уха. Прошло время, образы исчезли, но форма родинки осталась отчетливой. Открыты ли, закрыты ли глаза – там все равно всплывала эта маленькая черная точка и, словно пропущенный знак препинания, тихо, но неумолимо бередила ему душу. Около трех он решил позвонить сестре. С их последнего разговора прошло немало лет. Интересно сколько. |
