— В каком смысле? — спросил Ким.

— Все дело в их официальных обязанностях. С одной стороны, министерство отстаивает интересы сельского хозяйства, куда входит и вся мясная промышленность, — и это их основная задача. А с другой стороны, на них возложены и контрольные функции. Очевидно, что это вещи несовместимые. Это все равно что поручить лисе сторожить курятник.

— Просто невероятно, — сказал Ким.

— К сожалению, — ответила Кейтлин, — я знаю об этом из первых рук. Вот уже больше года по поручению двух обществ потребителей я занимаюсь пищевыми отравлениями. Зараженная пища и болезни, которые она вызывает, стали главной проблемой в моей практике. И ситуация продолжает осложняться. По моим данным, Министерство сельского хозяйства связано с мясной промышленностью еще теснее, чем это всем представляется. Существует несколько средних руководящих должностей, на которых чиновники той и другой стороны постоянно меняются местами. И все для того, чтобы исключить вмешательство в дела мясопроизводителей.

— Несомненно, из-за денег, — сказал Ким.

— Конечно. Производство говядины — многомиллиардный бизнес, в котором все делается для увеличения прибылей, а не на благо общества.

— Подождите, — вмешалась Трейси, — но ведь в прошлом министерство не замалчивало проблемы. Взять, например, недавний случай с «Хадсон фудз»…

— Ничего подобного, — перебила ее Кейтлин. — Заражение кишечной палочкой в «Хадсоне» расследовал добросовестный чиновник из Министерства здравоохранения. Конечно, минсельхозу в тот раз пришлось устроить шоу, они всегда так делают, если скрыть вспышку отравлений не удается. Тогда уж они всенародно объявляют о заражении. При этом у них даже нет полномочий отбраковать мясо, они могут только рекомендовать сделать это. И в тот раз общество потребителей заставило их выписать рекомендацию на отбраковку почти пятисот тонн. Но хуже всего то, что, когда Министерство сельского хозяйства говорит о проверке мяса, они имеют в виду обычную проверку на видимое содержание навоза. Производители годами боролись против настоящих проверок, и теперь бактериологические анализы — фикция, пустышка. Так что ситуация довольно мрачная, а последствия трагические.

Некоторое время все молчали. По щеке Трейси скатилась слеза.

— Отлично, это все решает, — сказал Ким, резко вставая.

— Что решает? — спросила Трейси. — Куда ты теперь собрался?

— Нанесу визит «Мерсер митс».

— Лучше останься здесь, — рассердилась она. — Ты же знаешь, что Бекки в тяжелом состоянии. Может быть, придется принимать трудные решения.

— Да, я знаю, в каком она состоянии, — огрызнулся Ким. — Именно поэтому не могу сидеть тут и ничего не делать. Я сказал, что узнаю, как она заразилась, и теперь пойду по следу этой заразы, куда бы он ни вел. Я сделаю это хотя бы ради Бекки.

— А если ты нам понадобишься? — спросила Трейси.

— У меня же в машине есть телефон, — ответил он. — Всегда можете позвонить.

Из машины Ким позвонил Тому.

— Как Бекки? — спросил тот.

— Если честно, то очень плохо, — ответил Ким, сдерживая слезы. — Я ожидаю самого худшего.

— Мне очень жаль, — сказал Том. — Как я могу помочь?

— Можешь приглядеть за моими больными пару дней?

— Конечно, — ответил он, — это не вопрос.

— Спасибо, Том, — сказал Ким, — я твой должник.