Овал лица, подбородок, даже слегка вздернутый нос…
– Лиза, как вы можете! Я ваш отец… – растерянно говорит гость, как бы не веря своим ушам.
– Не лучше ли вам уйти? – отваживаюсь вмешаться я. – Вы маленько опоздали…
– Ну‑ка, проваливайте, – вдруг заявляет Несси. – Мне сегодня нездоровится, но у меня хватит сил вышвырнуть вас па улицу.
И он медленно приближается к незнакомцу.
– Но, Лиза, как вы можете! – беспомощно повторяет гость.
– Ступайте, – советует Лиза. – Разве не видите, вам сейчас попадет…
Он, конечно, видит. И ему теперь совершенно ясно, что его миссия терпит провал. Так что прежде чем Несси поймал его за шиворот, он выкатывается в прихожую. А затем доносится стук парадной двери.
– Но это… это же… Неслыханно! – потрясенно шепчет Димов.
– Все нормально, – успокаивает его Лиза. – Вы забыли нрав вашей бывшей супруги. Если уж она что‑то вобьет себе в голову… На любую глупость способна!
– Отвратительно! – застонала моя квартирантка после того как мы поднялись к себе на верхний этаж.
– Что именно? То, что у вас два отца?
– То, что мое происхождение зависит от того, с кем спала моя мать – с законным мужем, которого терпеть не могла, или с любовником, которого тоже ни в грош не ставила.
– Иметь двух отцов – это прямо‑таки роскошь. Два отца и любящая мать… Они, чего доброго, задушат вас в приступе родительской любви. Вы баловень судьбы, Лиза. Подумать только, вас любят, оспаривают родительские права…
– Еще бы, все они в таком возрасте, когда нуждаются в уходе. А прислуга дорого обходится да и обокрасть может… – Она вдруг замолкает, словно оборвав себя. – Бог ты мой, я ведь сама воровка, так что чья бы корова мычала…
– Неужто вы впервые видите… второго своего отца?
– Вовсе нет. Я знаю, что он материн приятель, помню его с детства. И когда я впервые убежала из дому, это случилось из‑за него. Терпеть его не могла. И матушка какое‑то время была вынуждена назначать рандеву у него на квартире, а не у нас.
– Это, разумеется, не имеет значения, – говорю я. – Но, похоже, все‑таки он ваш отец.
– Я и сама подозреваю, что он. Чем ближе я узнавала Димова, тем становилось яснее, что он мне не отец. А этого, настоящего, ненавижу. За то, что он – мой отец безо всяких на то прав.
Она садится на свое обычное место, берет сигарету, но прежде чем закурить спрашивает:
– Ну и что?
– Ничего, разумеется.
– Вот именно: ничего. Вы сами говорите: иметь двух отцов – роскошь. Вот я и воспользуюсь этой роскошью и выберу себе в отцы того, который мне больше по душе. Я выбираю Димова.
– Димов все‑таки вздорный старик, – напоминаю я.
– Вздорный, потому что вы его заводите.
– Л этот мягкий, внимательный, все время улыбается…
– Естественно. Бывший торгаш. Все равно что предлагает поплин на блузку… И вы еще сравниваете его с Димовым!
– Да, пожалуй, вы правы, – уступаю я. И тут вдруг вспоминаю о другом: – Вы, похоже, не читаете газет.
– Как вам не стыдно? Читаю после обеда. Вы же знаете, как я занята с утра.
– Тогда не пропустите завтрашнюю. Ваш материал наконец печатается.
Материал действительно печатается. В последующие дни, как скажет Главный, на наши головы посыплются шишки со всех сторон. Но поскольку факты – вещь упрямая, возражения касаются в основном формы и сводятся к вечному вопросу: стоит ли устраивать сенсацию, когда можно было бы все поставить на свои места и без нее. |