Звонит телефон. Подняв трубку, я слышу голос моего знакомого из милиции.

– Можешь успокоить свою приятельницу, – говорит он. – Компания уже под следствием. А чтобы они возместили стоимость перстня, ее мать должна предъявить иск.

Пусть предъявляет. Если ей больше делать нечего. Поблагодарив, я кладу трубку, почему‑то не испытывая и тени радости от победы. От победы? От чье»! же? Во всяком случае, не моей. «Живи, пускай умирают другие» – был такой фильм, но не по моему сценарию. У нас с Петко сценарии были иные. Но теперь и их нет. Так что мне не остается ничего другого, кроме как заняться читательскими письмами.

Лиза купила себе два весенних платья и примеряет их одно за другим, чтобы решить, какое надеть вечером – Владо пригласил ее в ресторан.

– Ну и как? – спрашивает она, медленно поворачиваясь на пороге чулана.

«Мне кажется, эти пионы слишком вызывающе цветут на вашей заднице», – надо было бы ответить. Но я ограничиваюсь более скромным замечанием:

– Пожалуй, надо снять поясок,

– Но он подчеркивает талию, – твердит Лиза, осматривая себя в сонных, застывших водах облезлого зеркала.

– И чересчур подчеркивает то, что ниже талии.

– Какая же это мука – быть нестандартной! – вздыхает она, снимая поясок.

– Так лучше, – бубню я.

– Ну разве я такая прямоугольная, Тони? У меня есть талия.

– Вот и радуйтесь.

– Да, но так она не заметна.

– Наденьте‑ка другое платье, – говорю я, чтобы прекратить спор.

Лиза уходит в чулан, затем снова появляется, на сей раз в одной комбинации.

– Другое вообще без пояса…

– Тем лучше. Надевайте его. Впрочем, если хотите знать мое мнение, вам лучше всего в таком вот наряде, как сейчас.

– Как вам не стыдно!

– Постойте‑ка, – говорю я. – Поднимите руки и сложите их на затылке.

– Что еще за фокусы?

– Сложите, сложите, я вам объясню.

Она послушно принимает предложенную мною позу.

– Да, – киваю я. – Так действительно лучше всего. Так вы похожи на голых женщин, которых я видел в одной книге, когда был маленьким. Вы же знаете, детские воспоминания – вещь опасная…

– Тони, что это с вами? – спрашивает Лиза и, опустив руки, озадаченно глядит на меня, словно желая удостовериться, не болен ли я случайно.

– Нет‑нет, я не болен, – говорю я. – Просто я пытаюсь оценить ваши сильные и слабые стороны.

– Слабых сторон у меня нет, – тихо говорит Лиза. – Ищите слабые стороны у ваших любимиц.

– Но вы же сами сказали, что Беба похожа на вас, – напоминаю я.

– Ее Бебой зовут? Я не ее имею в виду, а ту, что на фотографии.

– На какой фотографии?

– А на той, что валяется вон там, среди газет.

Бедная Бистра. Если бы она знала, что ее фотокарточка валяется в куче старых газет.

– Она вам не нравится? – спрашиваю я. – Конечно, она не похожа на ту кошку из журнала, но все‑таки…

– Обе они одинаково голые и одинаково бесстыжие. Но, может, такие именно вам и нравятся.

– Это не мой вкус. Это моя жена, – говорю я Лизе. – Точнее, бывшая.

– Тогда извините.