Мужчина лишь застонал.

— Ты никогда не перестанешь удивлять меня, дорогая.

У Луизы отлегло от сердца, когда она почувствовала его капитуляцию.

— Я очень стараюсь. — Девушка подалась вперед и коснулась губами его взъерошенных волос и прекрасной широкой брови. — А что ещё можно ждать от Клеопатры?

— Меньше слов, больше обольщения, — пробормотал Саймон, направляя в неё своё налитое кровью мужское естество. Мужчина было потянулся к её груди, но Луиза оттолкнула его руки.

— Я бы предпочла сперва поиграть с тобой. — Девушка отстегнула его подтяжки и отбросила их в сторону, потом расстегнула и сняла с него рубашку.

«Любовная игра» — очередное табу его деда, которое не должно было нарушаться в публичном доме. Предполагалось, что женщины были всего лишь сосудами для удовлетворения желаний Саймона. Всё, что хоть отдалённо напоминало привязанность или доброту, было под запретом. Включая обольстительные речи, ведь женщинам не дозволялось с ним разговаривать.

— Мне нравится прикасаться к тебе, Саймон. — Луиза пробежала пальчиками по его великолепной широкой груди. — Твоё тело также превосходно выточено, как твои изящные резные поделки. — Кокетливо улыбнувшись, Луиза ущипнула его плоский мужской сосок. — И играть с ним одно удовольствие.

— Луиза… — выдавил он, запрокинув голову на спинку кресла. — О Боже, не дразни меня… Я хочу тебя… слишком сильно сегодня ночью.

— Только сегодня ночью? — съязвила Луиза.

Саймон посмотрел на неё со странным раненым выражением на лице.

— Разумеется, нет.

Слегка встревоженная его реакцией, девушка направила его руки себе под сорочку и положила на груди. — Мне нравится, как ты прикасаешься ко мне, — прошептала девушка. — Как возбуждаешь.

— Правда?

Саймон ласкал Луизу, его глаза отражали такое сильное желание, что у неё защемило в груди.

— Мне нравится, как ты смотришь на меня, — продолжала девушка, решив превратить их акт соития в нечто большее. — Этот взгляд говорит мне, как сильно ты меня любишь. От него у меня мурашки по спине.

— Я могу найти способы и получше, чтобы заставить трепетать тебя. — Мужчина задвигался под ней, лаская её своей возбужденной плотью. — И разве ты не достаточно наигралась, дорогая?

Луиза подавила протест.

— Да, полагаю, достаточно, — произнесла она, напоминая себе, что нужно время, чтобы привычки его изменились. И совсем не исключено, что Саймон никогда не сможет расслабиться во время их близости. Но, во всяком случае, начало положено.

Луиза приподнялась на коленях и насадила себя на него, радуясь охватившей его дрожи. Но, когда Саймон с силой вошёл в неё, девушка едва не подпрыгнула у него на коленях, потом произнесла:

— Подожди. Мне хочется управлять, хоть иногда.

Глаза его вспыхнули.

— Ты всегда хочешь управлять, Лондонскими женщинами и тампонами…

— Тампонов нет. — Нежно улыбнувшись Саймону, она поёрзала у него на коленях. — Я выкинула их, все до одного, когда вернулась сегодня домой.

Мужчина заморгал.

— Правда?

— Я хочу твоего ребенка… нашего ребенка. — Когда глаза его засветились от этой новости, Луиза приподнялась, потом мучительно медленно опустилась на него. — Сегодняшний день заставил меня понять, что роды несут в себе не только риск, но и награду. И твой ребенок — это награда, перед которой я больше не могу устоять.

Она снова поцеловала Саймона, и поцелуй в мгновение стал диким и неукротимым — превратился в танец языков, зубов и неудержимой страсти.