И мы оба помчались к нашей бронированной машине. Я прибежал первым. Двигатель еще работал, и, едва Сайлас взгромоздился наверх, я сразу же отжал сцепление. Он схватил фуражку обеими руками и поудобнее устроился на сиденье.

– О-й-ооо, – закричал он. – Поехали посмотрим, как покорялся Запад.

Мы должны были встретиться с клиентами в маленькой гостиничке для офицеров возле танкового полигона. Я очень боялся, что там будет много вояк и что они вычислят нас, но Сайлас успокоил меня. В обеденное время почти все в столовке, а остальные не осмелятся подойти при виде красных нашивок. Прежде чем мы вошли, я протянул Сайласу совершенно новенькую фунтовую бумажку, вытянув ее из середины таких же десяти, что лежали у меня в бумажнике. Мы этот номер проделывали много раз, даже когда не нуждались в деньгах, – просто так, для развлечения. Дальше увидите, как все происходит, если еще до сих пор не догадались сами. Сайлас подошел к стойке бара и заказал:

– Виски с содовой и со льдом мне, пинту пива – водителю.

– Есть, сэр, – ответил бармен, который так привык иметь дело с военными, что даже не поднял глаз, взял фунтовую банкноту и дал Сайласу сдачу.

Мы с Сайласом стояли возле бара, пытаясь смягчить наше социальное неравенство беседами на тему о футболе, коробке передач и графике отпусков. Сайлас спросил:

– Вы ездили домой на Пасху?

Я ответил:

– Нет, оставался в части, чтобы сэкономить деньги. В следующем месяце у меня наберется уже десять дней, тогда и поеду.

Сайлас кивнул, сказал что-то о погоде, а я продолжал разыгрывать нерадивого рядового. Затем Сайлас поинтересовался у бармена, где можно помыться и снять робу. Бармен посоветовал ему подняться в гостиницу и воспользоваться ванной комнатой, потому что, наверное, Сайлас был в офицерской форме. А вот когда я задал тот же вопрос, бармен послал меня в дворовый туалет, где ветер сбивает с ног через дверь и в кране только холодная вода. Я вернулся в бар, вытирая по дороге руки о штаны. К тому моменту там уже набралось человек двадцать, в основном гражданские – работники танкового парка. Сайлас еще не вернулся. Тогда я решил разыграть вторую часть нашего фокуса с фунтовой банкнотой. Заказав пинту пива, я расплатился десятью шиллингами. Получив сдачи десять пенсов, я осторожно возразил:

– Извините, но я дал вам фунт.

Бармен отрицал, я настаивал. В конце концов, я сказал:

– Ладно, поглядите-ка в кассу, будьте любезны, и увидите, что я прав. – И разложил новенькие фунтовые бумажки на стойке бара. Все номера шли по порядку, но один отсутствовал. – Он в кассе.

За барменом внимательно наблюдали несколько гражданских, и он очень спокойно дал мне еще десять шилингов сдачи. Никогда я не доверял таким тихоням, и этому не следовало доверять.

Еще несколько минут я потягивал свое пиво в ожидании Сайласа, как вдруг бармен подошел ко мне и очень тихо и вежливо сказал:

– Простите, сэр, в холле вас спрашивают два джентльмена. Вон через ту дверь, пожалуйста.

Я подумал, что это простаки прибыли чуть раньше назначенного срока, и, оставив недопитое пиво, вышел им навстречу. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил там двух паршивых офицеров военной полиции из мотоциклетного взвода. Бриджи, нашивки, белые шлемы.

– Что это за история с фунтом, юноша? – спросил один из них.

– Очень просто, – объяснил я. – Я же сказал бармену. Я дал фунт. И он нашел его в кассе.

– Неужто? – насмешливо поинтересовался лягавый.

Они переглянулись. Ну и парочка! Одному из них было не меньше пятидесяти, лицо его пересекал ужасный шрам, который не могли скрыть даже огромные усы, вся грудь – в орденских ленточках.