— Это реально?

— В общем, да. Тетя Май недослышит, а я был занят — например, ее сердечным приступом. Какие-то шумы в доме мне мерещились, и я сидел спиной к окну. В общем, уйти было можно, но — без трупа. Пока он никем не обнаружен, я звонил в отделение Поливанову.

— Мне не совсем понятна роль Майи Васильевны.

— Ну, после разговоров с Юлей кое-что прояснилось, хотя отнюдь не до конца. Ключевое слово — «самогонка». Тетя Май увидела меня с милиционером, и я сходу предложил обыскать дом.

— Но как же никто не заметил, что она гонит самогон? Я чаще всего дома…

— Думаю, операция проводилась в августе, когда никого здесь не было, кроме нее и Анатоля. Он, конечно, в курсе и держит связь с клиентами. Но — под неусыпным наблюдением. А чтоб самому время от времени попользоваться, подобрал ключ.

— Но почему потом Майя Васильевна не объяснилась с вами?

— Надо знать теткины претензии на светскость и интеллигентность. Вдова великого ученого, дом-музей и тому подобное. Во всяком случае, самогон из чулана исчез: ночью я видел бутылки, сегодня их там нет. Но, может быть, причина ее молчания и глубже — зачем она срочно позвала меня сюда? Ее нечто мучает, я ощущаю в ней тревогу, страх… мне самому почему-то страшно смотреть на нее. Что-то в ее облике мне не нравится… но не всегда, моментами.

— Неужели вы подозреваете Майю Васильевну?

— Не верится. И явилась она вроде позже меня.

— Как странно, Саня: женщину задушили в доме, полном людей — и никто не слышал.

— «Она пришла умереть», — повторил Саня удивительную фразу философа. — Впрочем, все можно объяснить трезво. Любовники, извините, занимались любовью, наверняка с музыкой. Анатоль, я заметил, засыпает после одной рюмки, правда, скоро и просыпается. Прошел к себе, глотнул, задремал, очнулся, вспомнил, что чулан не заперт (руки были заняты), запер и смылся на свадьбу.

— Вот именно — на свадьбу. Зачем же глотать какую-то дрянь?

— Пьющие часто непредсказуемы. Он и сейчас-то не в себе, какой-то распаленный. А говорил о ней с такой нежностью.

— Но как она попала в дом? Ведь Юля слышала только ваши звонки.

— Может, в прошлом году вместе с нею исчезли и ключи от дома. Надо спросить тетю Май.

— Нет. Их Вика получил, я помню. Вообще помню разговоры про эту женщину. И вы думаете, убийца ее перенес в нашу комнату?

— Не знаю. Ключи вашего мужа… какое-то нехорошее совпадение.

— Но когда мы вернулись из ресторана, у нас все было обычно… то есть ничего не тронуто, не сдвинуто… Господи, как страшно. Зачем? Зачем она сюда пришла?

— Любовь, вы слишком многого от меня хотите. Могу только повторить: мое ощущение — подготовленное убийство. Как я вдруг определил: заговор зла.

— Мне кажется, для подготовленного убийства удавка — средство ненадежное.

— Тонко подмечено.

— А из чего была удавка? Из какого материала, вы заметили?

С огромным внутренним усилием он представил то лицо, шею. черную полоску… что-то закопошилось в подсознании, какая-то деталь. Внезапно стало не по себе, и постучали в дверь.

— Да! — отозвался Саня нервно.

— К вам можно? — на пороге стоял мужчина, высокий, широкоплечий, темноволосый, в затрапезных джинсах и свитере. «Очень интересный» — вспомнились слова тетки.