— Значит, тело было вынесено.

— Куда? Я там бегал. Настя, Анатоль крутился, тетя Май пришла. Потом на улице гремела свадьба — прямо напротив. Участок я осмотрел с фонариком — свежих комьев земли нигде не было.

— Огород был вскопан, — напомнил Владимир с нетерпением; он уже забыл про «машину» и «службу».

— Да, еще в сентябре Анатолем, я обследовал каждую грядку — никаких следов. Тело не успели бы расчленить, сжечь — негде, некому…

— Господи! — Владимир опять содрогнулся. — Несчастная!

— В одно слово с Анатолем вы сказали.

— Я смотрю, философ всюду фигурирует.

— Он подозрителен. Очень.

— Теперь я вас понимаю! — воскликнул Владимир с гневным сочувствием. — И нисколько не задет вашим вниманием ко мне. Убийца должен быть наказан — и будет! Уверен. Располагайте мною во всем. Необходимо установить круг подозреваемых, то есть живущих в доме, у кого есть ключи. Так?

— И кто имел возможность присутствовать на месте преступления, — уточнил Саня, — без четверти четыре.

— Хорошо. Запишите телефон наших заказчиков — людей посторонних, которые могут подтвердить каждый мой шаг. Мы весь день не расставались.

— Вы-то да, а вот Викентий Павлович…

— Абсурд! — отрезал Владимир. — Он даже не знал Нину Печерскую.

— Сие нам неизвестно. А про 55 тысяч в доме — знал.

— Откуда вы?.. А, Люба. Вот хитрая лиса: мне ни словечка. Знал, но Вика человек проверенный, надежный. Кроме того, ему проще позаимствовать деньги из сейфа (от которого у него есть ключ), чем затевать такую громоздкую операцию. И деньги не пропали.

— А вот ваши домашние ключи пропали.

— Давайте позвоним в банк, — сказал Владимир решительно.

Однако проверка мало что дала: секретарша управляющего (у которого компаньон пытался «выбить» деньги) подтвердила, что видела Викентия Павловича около трех и около пяти. Двухчасовой провал оставался.

— Во всяком случае, в пять он был в «Праге». Без трупа, — констатировал Владимир с мрачноватым сарказмом.

— В кабинете Викентия Павловича висел плащ. Его? Он в нем сейчас ходит? Светло-серого цвета.

— Ну да, голландский. А зачем вам…

— Когда он его приобрел, не знаете?

— Кажется, прошлой осенью. Был прямо-таки счастлив.

Вот оно! Саня и впрямь ощутил себя ищейкой, идущей по горячему следу, который привел его к завязке романа: свидание в октябрьском саду. Мужчина и женщина (младший компаньон и балерина?). Развязка — через год. Она скользит в холодном тумане навстречу своей гибели. И где-то поджидает он. Руки-крылья. Любовь стала ненавистью? Жутковатая «взрослая» пародия на счастливую детскую историю о Золушке и Принце.

В тот же день после визита в институт (разговор с профессором о великом наследии — спустя столетье в великих русских сумерках: робкого восхода или последнего заката?). Глубокие сумерки. Дом пуст. Постучался к тете Май (спит?). К Анатолю. К девицам. К Донцовым не решился (слишком далеко зашла игра с Любовью). Заглянул на кухню. Вернулся к теткиной комнате, приоткрыл дверь. Темно. Включил свет. Пусто. На двери гардероба висит ее стеганый халат. Вышел в коридор. Что-то — тайное беспокойство — мотало его и крутило. Ткнулся к Донцовым. Тишина. Наконец прошел в кабинет, сел к столу, задумался. А почему, собственно, она должна меня ждать? Она прожила без меня двадцать пять лет, нажила, конечно, и привязанностей.