Среди фотографий обнаружилась и карточка Майкла в студенческие годы, трогательно подписанная и вставленная в альбом рукой тети Джейн. Со снимка смотрел вихрастый паренек с упрямым и независимым выражением лица.

Он и тогда был симпатичным юношей, подумала Мэри, но сейчас он несравненно лучше.

Темы для разговора как-то вдруг иссякли. Повисло напряженное молчание. Мэри ожидала, что сейчас Майкл хорошо поставленным профессорским голосом начнет читать «лекцию» о любви, о своей любви к ней. И она заранее, на всякий случай, приготовилась не поверить ему.

Но она ошиблась. Майкл не произнес ни одного слова о том, что так хотела и боялась услышать Мэри.

10

Был уже поздний час. Музыка давно отзвучала. Чудесный вечер с традиционным английским ужином завершился. Оставалось только благопристойно пожелать друг другу доброй ночи и разойтись по своим комнатам.

Майкл, проводив Мэри до ее комнаты и поцеловав на прощание, направился не очень решительным шагом в свою спальню.

Мэри разделась, приняла душ и легла в постель. Белье издавало приятный тонкий аромат, похожий на запах жасмина. Ей не хотелось спать, она лежала, не зажигая света, и думала о Майкле.

Какой он странный. Ведет себя как-то старомодно. Любой другой на его месте воспользовался бы ситуацией. Мы во всем доме вдвоем — нет ни посторонних глаз, ни ушей. Мы уже достаточно давно встречаемся и неплохо узнали друг друга. Он пригласил меня к себе. Для чего? Посмотреть его дом и сад? Вряд ли. Так почему же такая нерешительность? Значит, он все еще боится довериться женщине, все еще не верит в искренность чувств, не совместимых с предательством. Я понимаю его, мне тоже очень трудно отрешиться от неверия в порядочность мужчин. Но ведь нельзя всех мерить одной меркой! И если любишь человека, нужно ему доверять… даже если потом наступит горькое разочарование. Но это — если любишь…

Мэри повернулась на другой бок — сна не было ни в одном глазу, и она продолжила свои размышления с того, на чем остановилась.

А для того чтобы заниматься любовью, любить совсем не обязательно. Многие охотно и с легкостью отдаются этому занятию, не забивая себе голову никакими проблемами и не испытывая никаких высоких чувств. Но он не хочет, как все. Значит… Что же это все-таки значит?

Так мысленно рассуждала Мэри, когда послышался робкий стук в дверь. Мэри вовремя сообразила, что глупо было бы спрашивать: «Кто там?» Поэтому она просто сказала:

— Входи, Майкл, дверь не заперта!

Дверь плавно открылась, и на пороге возник четкий силуэт высокой фигуры, контрастно выделявшейся на фоне освещенной стены коридора. Затем дверь так же мягко и бесшумно закрылась. В полной темноте прозвучал шепот Майкла:

— Где ты? Отзовись!

— Я здесь, — тоже почему-то шепотом ответила Мэри.

Он с осторожностью двинулся в том направлении, откуда прозвучал ее голос, но все же задел по пути один из стульев.

— Почему ты не зажжешь свет? — спросил Майкл, добравшись до кровати и вытягивая вперед руки, чтобы скорее отыскать среди одеял и подушек Мэри.

— Не хочу! В темноте все кажется более загадочным, необыкновенным, романтичным, — объяснила она.

Ей хотелось, чтобы ее слова прозвучали легко, шутливо, но получилось не совсем так, потому что на самом деле в ее душу закрались страх и растерянность. Сколько она мысленно ни готовилась к этому моменту, но, когда он наступил, ее охватила внутренняя паника.

Я же ждала, я же хотела этого! Я оставила дверь открытой. Мне была непонятна воздержанность Майкла. Он нравится мне. Даже больше, чем нравится. Я хочу, чтобы мы были вместе. Но вдруг, вдруг… Нет, лучше ничего не начинать и остаться одной, чем пережить разрыв с любимым человеком.