— И как же ты узнал об этом? — спросила Софи, не скрывая своего отвращения.

Эдвард немного смутился.

— Ну, мы были.., довольно близкими друзьями, и Агнес упомянула при мне о своей племяннице.

Софи вскрикнула от негодования.

— Так мисс Уэтерби — твоя любовница?

— Была! — поправил ее Эдвард. — Может, я и мерзкий негодяй, но не буду держать любовницей тетку моей жены.

Это дурной тон!

Софи не нашлась что ответить на столь бесстыдную откровенность. Дядя не видел ничего постыдного в своих поступках. А если судить по выражению его лица, то даже был намерен услышать одобрение планов относительно укрепления своей финансовой стабильности.

— Теперь ты видишь, почему так важно, чтобы ты отослала Анну к ее тетке. В этом есть и твоя выгода, — вкрадчиво добавил Эдвард.

Софи вопросительно приподняла бровь, и он пояснил:

— Подумай только: если в моем распоряжении окажется наследство Ричмонда, мне больше не будет необходимости запускать руку в деньги Маркуса и Фиби.

— Ты достоин только презрения! Не знаю, что ты вообразил по дороге сюда, но я заверяю тебя, что не собираюсь менять своего решения: Анна останется со мной.

— Тогда зачем ты просила, чтобы я пришел?

Вспомнив о причине этой неприятен встречи, Софи сделала глубокий вздох и решилась.

— Я хочу задать тебе один вопрос. Ты помнишь ту ночь, когда умер Саймон?

— Господи, да разве я могу это забыть? Он был моим лучшим другом.

— Да, ты позаботился обо всем и проследил за отъездом его собутыльников. Никто из них не говорил тебе, что кое-что потерял?

Эдвард нахмурился.

— Потерял? А что именно?

— Галстучную булавку.

Озадаченный таким вопросом, Эдвард покачал головой.

— Не помню, ведь прошло столько лет.

Софи достала булавку из ящика своего секретера.

— Я нашла ее на лестнице в ту ночь, когда умер Саймон.

Ты узнаешь ее?

Глаза Эдварда сузились, и странное выражение проскользнуло по его лицу — оживление и нечто похожее на злорадство, как показалось Софи.

— Нет, не могу сказать, что узнал, — ответил он наконец. — Но позволь мне разглядеть получше.

Эдвард внимательно осмотрел ее, и Софи могла поклясться, что он узнал вещицу.

— Так ты нашла ее в ту ночь, когда умер Саймон? На верхней ступени лестницы, с которой он упал?

Софи кивнула, но через пару минут дядя вернул ей булавку и пожал плечами.

— Прекрасная работа. Не понимаю, зачем ты вызвала меня из-за такого пустяка, тратила мое время. Я очень занят.

— Тратой денег, которые тебе не принадлежат.

— Ну и острый же у тебя язык! Плохо, что Саймон так и не выучил тебя, — ответил Эдвард.

Софи промолчала. Барон Сковилль коротко поклонился и вышел из комнаты.

Она еще некоторое время в задумчивости смотрела на рубин. Дядя, несомненно, узнал булавку. Но отрицал это.

Почему?

Софи поднялась в свою спальню и положила булавку в шкатулку. Да, ее дядя и в самом деле презренный человек, если искренне считал, что она одобрила бы его планы относительно Анны. Но больше всего Софи расстроила угроза барона относительно Фиби. Софи не могла допустить этого и надеялась, что он просто пригрозил в своей обычной манере.