С другой стороны, большинство из них настолько погрязли в пороках и совершенно безразличны к общественному мнению, что рассмеялись бы в лицо Эдварду, вздумай он шантажировать. Какими бы негодяями они ни были, вряд ли кто из этих распутников решился бы на убийство. Но если все-таки допустить, что Сковиллю каким-то образом удалось установить личность шпиона…

Айвес кивнул, поскольку пришел к такому же заключению, и поинтересовался тем, как развивается план с полковником Мидом.

— Ты же сказал, что он проговорился о своем доступе к очень ценной информации. Будем надеяться. Лис попытается установить контакт с Мидом. А пока те, кто наблюдает за полковником, сообщили, что он не предпринимал попытки выкрасть меморандум. Меня беспокоит, как бы он просто не переписал его под самым нашим носом и не запомнил документы. — Роксбери тяжело вздохнул. — К несчастью, мы ничего не можем поделать с Мидом, пока он не выведет нас на Лиса, а последнее сообщение о том, что французы напали на Вену, заставляет нас поторопиться.

— Не думаю, что наш разумный приятель удовлетворится пересказом содержания меморандума. Мне кажется, он непременно захочет взглянуть на подлинник, прежде чем заплатить.

— Согласен. Вот почему мы наблюдаем за наживкой так же пристально, как и за Мидом.

— Если предположить, что Сковилль установил личность Лиса, то интересно, что навело его на это, — рассуждал Айвес. — Если барон убит именно по этой причине, значит, он обнаружил улику совсем недавно…

— Согласен, — сказал Роксбери. — Как только ты вернешься в Лондон, разузнай о последних делишках Сковилля.

Кто знает, возможно, его убийство окажется грубой ошибкой нашего лазутчика.

Лежа на ковре и вспоминая эту беседу с крестным, Айвес был склонен считать, что Роксбери, возможно, прав. Ловушкой для хитреца Лиса может оказаться не меморандум, а убийство Сковилля.

Айвес с сожалением признал, что за несколько месяцев после возвращения к гражданской жизни привык спать на уютной постели. Осторожно подвинувшись, он высвободил руку, на которой покоилась голова Софи, и, через мгновение подняв жену, положил ее на стоявшую рядом кровать и нежно укрыл одеялом.

Впереди еще много лет для наслаждения, убеждал себя Айвес, когда тихо покидал спальню жены. Да и Софи будет гораздо легче проснуться одной в собственной постели. Она наверняка станет много думать о прошедшей ночи…

* * *

Айвес оказался прав во всем. Проснувшись в залитой солнечным светом комнате, Софи лежала в огромной кровати и некоторое время недоуменно разглядывала все вокруг.

Она не сразу вернулась к реальности, но вдруг всплыло яркое воспоминание о потрясающей близости с Айвесом, и Софи резко села в кровати. К ее неимоверному облегчению, мужа рядом не было.

Хотя Софи не отрицала того, что не слишком сопротивлялась, однако хорошо понимала и другое: Айвес привык поступать по-своему, привык устраивать все так, как считает нужным. То, как умело он завлек ее в свои объятия вчера вечером, было тому превосходным примером.

На губах Софи заиграла мечтательная улыбка. Она со вздохом признала, что Айвес был самым пленительным мужчиной, но ни на йоту не доверяла ему. Софи не нравилось то, как быстро и умело муж выбил почву у нее из-под ног.

Хотя все-таки Айвес оказался очень добрым, размышляла Софи, и тактичным во многих вопросах. Однако факт остается фактом: она совершенно не доверяла ни его мотивам, ни его ласковым речам.

«Но что же теперь делать?» — думала Софи. Этот мужчина получил практически полную власть над всеми сторонами жизни своей жены. Даже ее пистолет оставался у него! Айвес просит доверять ему. Что ж, вот будет интересно посмотреть, как он отреагирует, когда жена попросит вернуть ей оружие!

Час спустя, умытая и одетая в очаровательное муслиновое платье палевого цвета, отделанное светло-зелеными шелковыми лентами, с изящно уложенными светлыми локонами, перехваченными зелеными ленточками, Софи спустилась по широкой мраморной лестнице на первый этаж.