– О господи! Так много!

– Да, но беспокоиться не о чем, я теперь легко могу себе это позволить, хотя в то время все висело на волоске. Вот почему, когда ты сказала, что все слышала и согласна, я почувствовал необыкновенное облегчение, обрадовался, что ты не возражаешь против продажи дома, и предложил выпить шампанского. Я ушам своим не поверил, когда ты сказала, что берешь свою долю денег и больше не желаешь меня видеть. На несколько секунд мне представилось, что ты именно та, о которой меня все время предупреждала Мэгги, и я обругал тебя. Но это длилось недолго: Я решил, что ты вернешься ко мне. Будь терпелив, сказал я себе, она все равно еще в депрессии, дай ей отдохнуть. Когда, наконец, до меня дошло, что ты навсегда потеряна для меня, я решил, что Мэгги, должно быть, действительно права: ты охотилась только за моими деньгами.

Она увидела боль в его темных глазах, подняла руку и погладила его по щеке.

– Я никогда не думала о деньгах и не очень-то беспокоилась о доме. Я любила тебя, Чейз, и жила одним тобой. Я стала бы жить в палатке, если бы ты попросил меня об этом, – выпалила она, все еще потрясенная его откровениями.

– Похороним прошлое, а, малыш? – тихо спросил Чейз и, поймав двумя пальцами ее подбородок, поднял ее лицо кверху. – Я люблю тебя и всегда любил, пять лет без тебя были для меня кромешным адом. Ты дашь мне еще один шанс завоевать твою любовь? Прошу тебя, Глория!

Она с трудом понимала, что происходит. Чейз, ее муж, уверенный в себе мужчина, молящий о любви, – о, это был сон наяву, и ей хотелось, чтобы он никогда не кончался. Свернувшись калачиком у него на коленях, обволакиваемая его силой и теплом, она почти поверила ему, как вдруг тень сомнения опять закралась ей в душу.

– Мэгги вечером была в твоих объятиях. Я видела, Чейз, ты уверен, что она?..

Чейз прижал ее к себе и внушительно сказал:

– На вечеринке я наблюдал, как ты разговаривала с Мэгги, а потом увидел ее руку у тебя на плече. – Его темные брови сдвинулись. – Она обидела тебя, и я не хочу это терпеть. А если быть до конца честным, то я заметил в ее взгляде на тебя нечто такое, что вызвало у меня приступ раздирающей душу ревности, которую я испытал, когда ты была рядом с Данте. Я даже сам себе удивился – до чего же я глуп.

– Ты хочешь сказать, что Мэгги положила на меня глаз? – И Глория неожиданно громко расхохоталась.

– Не знаю, но я не хочу рисковать.

– Но ты не очень отрицал, что она твоя любовница, когда настаивал на возобновлении нашего брака! – Объяснение Чейза пока что недостаточно убедили ее. А от общения с Мэгги у нее всегда оставался неприятный осадок.

Улыбка сожаления тронула губы Чейза.

– Самозащита! Я не такой уж гордец, но, видя вас вместе с Данте, я решил дать тебе понять, что у меня тоже роман. Правда же заключается в том, что за эти пять долгих лет я не коснулся ни одной женщины.

Глория с гулко бьющимся сердцем внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь поверить, что он говорит правду. Пятилетнее воздержание Чейза – это было ошеломляющим открытием.

– Но я видела, как ты целовал ее, Чейз.

– Нет, – отрезал он. – Но позволь мне рассказать о Мэгги, чтобы у тебя создалось о ней правильное впечатление. Как бы я ни ценил деловые способности своей секретарши, я не желаю стоять и спокойно смотреть, как она тебя обижает.

– Мэгги не любит меня, но она меня никогда не обижала, – честно призналась Глория.

– Ты слишком мягкосердечна. – Чейз чмокнул ее в лоб.