– Пусть берут, – отмахнулся Веер. – Сейчас в Пекине, кроме наложниц Гуансюя, взять нечего. Наши братья все подмели…

Братья дружно загоготали.

– Еще кто что скажет? – отсмеявшись вместе с ними, поинтересовался Голова Дракона.

– Я скажу, брат, – поднял руку Красный Посох. – Христиан-китайцев бить надо.

Настроение мгновенно изменилось. Братья помрачнели и гневно засверкали глазами.

– Пока мы, как народ, едины и одной веры, – продолжил Красный Посох, – пусть длинноносые хоть всю Поднебесную займут, а все одно здесь не удержатся!

Братья, соглашаясь, загудели.

– Избавимся от предателей-христиан, так и народ объединится. Но для этого нам разрешение маньчжуров не нужно. Христиане давно уже напрашиваются, чтобы мы их железным посохом поучили…

Голова Дракона улыбнулся: все шло как надо. Он и сам уже обдумал главные направления движения ихэтуаней – христиан да иноземцев убивать, армии сторониться, а главное, ждать, когда власть маньчжуров зашатается. А уж кого новым императором сделать, Триада найдет – хоть того же Сунь Ятсена. Ребята из Гонконга давно уже его на самый верх прочат…

До Харбина Семенов добрался за три дня. Сначала пришлось ждать поезда, затем оказалось, что на путях впереди засели хунгузы, и состав вернулся назад и начал дожидаться казаков Охранной стражи. В общем, хватило впечатлений. А едва он сдал отчет и отоспался, как пришла неожиданная весть: все Приамурье с 9-го числа на военном положении, а теперь генерал-губернатор Приморья Гродеков еще и о призыве 12 тысяч запасных объявил.

Надо сказать, харбинцы отнеслись к новости по-разному.

– Правильно наши делают; один черт, пока Маньчжурия за Китаем, нам этой земли не удержать, – говорили одни. – Чем раньше начнем, тем раньше туземцев усмирим.

– Ничего вы не понимаете, – возражали другие, – тут на десять верст от силы по одному русскому приходится, а китайцев 400 миллионов! Нам бы с ними в мире жить надо.

– Так они же нам войну объявили! И что нам теперь – терпеть?!

– Ну, не шибко они и рвутся с нами воевать… А войну как начали, так и закончат. Бумажная эта война, ненастоящая.

– Стыдитесь, господа, – урезонивал в такие минуты спорщиков Семенов, – наше посольство в Пекине уже вторую неделю оборону держит, китайцы денежную награду за голову каждого иностранца объявили. Так что нет у нас выбора – воевать или не воевать, и не своей волей Гродеков мобилизацию объявляет, на то Его Величество Николай II над нами Богом поставлен.

Как правило, это помогало. Ненадолго. А потом его вызвал сам Гернгросс, и все перевернулось вверх ногами.

– Собирайтесь, поручик. Поедете пароходом в Хабаровск, – прямо сказал начальник всей Охранной стражи. – Дело важное: документы повезете. Пуда четыре.

– Ско-олько?! – охнул Семенов и покраснел. – Извините, господин полковник. Не сдержался.

– Извиняю, – нервно дернул щекой Гернгросс. – Вопросов, я надеюсь, задавать не станете.

– Никак нет! – вытянулся в струнку поручик. Но внутри у него все кипело.

Отработавший в Азиатской части Главного штаба больше двух лет, он как никто другой знал, что это за симптом – отправка документов такими объемами.

«Господи! – подумал он. – Если опасаются даже за Харбин, что же будет с Порт-Артуром?!»

Ответа не было.

Донесения стекались к Цыси со всей страны, но больше всего – из Пекина и столичных предместий.