– Я, не совсем журналист, – деликатно кашлянул Гарольд. – Вернее, совсем не журналист. Я – сыщик, и хотел бы приподнять завесу тайны над одним загадочным происшествием...

– Не журналист! – рявкнул Горлохват. – Так что ж ты мне битый час голову морочишь? Ох, ошибся я в тебе! То-то ты сразу показался мне таким подозрительным» Я еще у баобаба это отметил... – Тигр схватил Гарольда за шиворот и потащил к охотничьей яме. – Но еще не поздно исправить ошибку... Конкур-р-рент несчастный...

– До встречи с вами я был счастливым, – завопил Бульдог. – И я – не конкурент, а сыщик!..

– Сыщик? – Горлохват ослабил захват. – Какой позор!.. Сыщик!.. Что может быть презреннее этой профессии? – Тигр грозно посмотрел на Гарольда. – И зачем ты здесь бродишь, что вынюхиваешь?

– …

– Молчишь? Глаза вытаращил... A-а, дышать нечем?.. – Горлохват отпустил посиневшего Бульдога и навис над ним, словно грозовая туча.

– Спасибо, – прохрипел Гарольд. – Вчера в полночь возле баобаба обнаружили...

– Динозавра? – с надеждой спросил Горлохват.

– Нет, – покачал головой Гарольд. – Гепарда.

– A-а, знаю, – зевнул Тигр. – Конкурент. Устроил здесь, понимаешь, охоту... Мальчишка! – Горлохват достал из кармана пилочку и начал полировать свои огромные, изогнутые когти. – А опыта никакого. Вот и проиграл состязание...

– Это было убийство!

– Не знаю такого слова, – проревел Тигр, сверкая изумрудными глазами. – Если ты силен, то побеждай, если слаб, то беги... Что-нибудь не ясно?

– Все ясно, – засуетился Гарольд. – Я, пожалуй, пойду. Дела, знаете ли...

– Если станет скучно – заходи, – оскалился Горлохват, продолжая сосредоточенно полировать когти. – Буду очень рад... Я тут на досуге придумал новую систему ловушек. Опробуем...

К следующему имению Гарольд приближался с большой опаской. Он осторожно закрыл за собой высокие кованные ворота и, поминутно оглядываясь, двинулся по угрюмой платановой аллее.

Мрачная, укрытая густой тенью, она привела его к огромному каменному дому, похожему на пещеру. В одном из узких окон мелькнула чья-то тень. Гарольд постучал.

Ответа долго не было. Бульдог чувствовал, что его изучает чей-то внимательный взгляд. Затем за дверью раздались тяжелые шаги, послышался хриплый голос:

– Прошу меня извинить, но дома никого нет.

– Но если кто-то говорит, что дома никого нет, значит все-таки кто-то есть, – опешил Гарольд.

– Совершенно никого, – уверенно произнес голос за дверью. – Поэтому делать вам здесь совершенно нечего. Внутри холодно и сыро. А также темно. Вы споткнетесь и сломаете лапу. Если, конечно, перед этим вам на голову не рухнет потолок: дом совсем обветшал... А вы, конечно же, охотник?

– Нет, – решительно ответил Бульдог. – И не собираюсь им стать!

Последовало долгое молчание, а затем голос произнес:

– Ну тогда заходите.

Лязгнул засов, дверь со скрипом отворилась, и Гарольд вошел в полутемную прихожую. Сначала он никого не заметил. Но потом споткнулся о длинный, покрытый роговыми пластинами хвост с костяным окончанием в виде наконечника копья. Гарольд обомлел и поднял голову.

Прямо над собой он увидел огромные челюсти, усеянные треугольными зубами. Маленькие глазки тускло мерцали из-под выступающих надбровных дуг, плавно переходящих в изогнутый гребень. А между туловищем и передними конечностями переливалась багряными отсветами кожистая летательная перепонка.