– Нет, я точно не охотник, – попятился к двери Гарольд. – Я сыщик, охотник на охотников, и мои симпатии всегда на стороне жертвы, даже если это жертва обстоятельств.

– Охотник на охотников – тоже охотник! – прищурил глаза Древний Ящер.

Огромные когти заскребли по каменному полу, из ноздрей заклубились струйки черного дыма. В воздухе вновь запахло серой.

– Мое оружие – закон, а не пуля! – вскричал Гарольд, открывая дверь. – Неужели вы не видите разницы?

– В этой темноте я совсем ослеп, – печально вздохнул Древний Ящер. Крылья его бессильно обвисли, словно потерявшие ветер паруса. – Нервничаю, всюду мерещатся охотники... Похудел вот. Вымираю... Однако Горлохвата я все-таки обвел вокруг пальца! Он и не догадывается, что я у него под боком прячусь. Пусть рыщет по джунглям – может сломает где-нибудь шею! Вот только скучно здесь очень... По ночам только и летаю.

– Почему ж вы не бежите на край света?

– А где он, этот край? Земля-то круглая.

Алый шар солнца уже клонился к западу, когда Гарольд добрался до третьего, последнего, имения Медвежьего Угла. Дом был прекрасен. Ряд спирально закрученных мраморных колонн зарос вьюнами с темно-зелеными листьями и белыми цветами. Лучи заходящего солнца мягко обрисовывали арки и украшенные витражами окна.

Перед домом был разбит сад с кипарисами, миртом, жасмином, магнолиями. От их благоухания воздух казался густым, как сироп. Слышался плеск воды в фонтанах, откуда-то доносилась музыка: переливы нежных аккордов чудесной мелодии.

Сквозь цветные стекла окон Гарольд мельком увидел богатое внутреннее убранство залов: хрустальные люстры, позолоченные подсвечники, парчовые занавеси...

Перед дверью стоял Пятнистый Шакал. Он был облачен в роскошную, расшитую галунами ливрею привратника и, наверное, поэтому смотрел на усталого, покрытого дорожной пылью Гарольда с надменным выражением на морде.

– Ну, господин хороший, что тебе нужно? – спросил он. – Почему ты рыщешь в окрестностях нашего имения? Уж не сыщик ли ты?

– Ты поразительно догадлив, милейший, – удивленно кивнул Бульдог. – Но каким образом...

– Опыт, господин хороший, – ухмыльнулся Пятнистый Шакал. – Жизненный опыт и верный глаз. Только гляну – и сразу понятно, сыщик передо мной или нет.

– Верный глаз?.. Это я сегодня уже слышал...

– Неужели в ваших краях слушают глазами? – Ухмылка привратника стала еще шире. – Наверное, у вас и смотрят ушами, ходят на головах, а думают...

– Не мог бы ты проводить меня к своему хозяину, любезнейший? – сухо спросил Гарольд. – Мне нужно задать ему несколько вопросов.

– У меня нет хозяина, – высокомерно заявил Пятнистый Шакал. – Но зато есть хозяйка! Только она сегодня не принимает.

– Отчего же?

– Этот вечер она со своим любимцем посвятила музыке. Слышите ли вы звуки чудесной мелодии? – Пятнистый Шакал замахал лапами, словно заправский дирижер, однако никак не мог попасть в такт. – Разве может грубая речь сравниться с изысканной музыкой?

– Конечно, нет. Но...

– Вот и моя хозяйка не хочет сегодня слышать ничего, кроме музыки! А когда зайдет солнце, она сама начинает петь.

– Это очень похвально, но мне бы хотелось...

– Нет, не могу, – замахал лапами Пятнистый Шакал. – Ни за какие деньги! Хозяйка не любит, когда кто-нибудь, кроме ее слуг, слушает ее пение. Оно очень своеобразное, знаете ли... Не каждый может оценить. Хозяйка, если узнает, меня выгонит, а сама смертельно обидится и зачахнет в печали. Нет, даже не просите, не умоляйте... Не могу!

– Да я совсем не о том, – вскричал Гарольд, сетуя на исключительную непонятливость привратника.