– Еще быстрее можешь?

– Я бы, барин, мог, но тогда Кобыла останется позади.

Карета подскочила на очередной колдобине. Бульдога швырнуло на украшенную крестом дверцу.

– Проклятье! Шишку набил, – заворчал Гарольд. – Эй, зачем ты повесил на дверцы кресты?

– Это меня наш епископ уважил, – прокричал Петух Плимутрок.

– Ты, стало быть, верующий?

– Нет. Просто во время его богослужений прихожане частенько засыпали и, значит, оставались равнодушными к делам церкви. А вот когда я гоню карету на полной скорости, все горячо молятся.

Булыжная мостовая кончилась. В тот же миг безумная тряска прекратилась. Карета вылетела на асфальтовую магистраль и мягко закачалась из стороны в сторону. В окошке мелькали смазанные силуэты особняков, яркие пятна магазинных витрин, рекламные вывески. Петух Плимутрок пронзительно кукарекал, Кобыла весело мчалась вперед, выбивая копытами искры, случайные пешеходы испуганно шарахались в стороны. Далеко впереди мелькнул желтый силуэт шарабана.

– Мы его догоним! – радостно закричал Гарольд.

Джерри не разделял энтузиазма своего напарника: во-первых, у Хорька была значительная фора во времени, а во-вторых, он лучше знал местность.

– Если мы не догоним его в ближайшие пять минут, то наверняка упустим, – застонал от отчаяния Мышонок. – Он рвется к портовым складам. В тех лабиринтах может запросто спрятаться даже стадо Слонов.

Хорек, похоже, заметил, что его преследуют. Желтый шарабан прибавил скорость.

– Скоро шлагбаум, – прокричал Петух Плимутрок. – А от шлагбаума до портовых складов крылом подать – чуть больше трех километров.

Желтый шарабан высоко подпрыгнул на переезде через железнодорожные пути, вильнул в сторону, сильно накренился. Казалось, он вот-вот завалится на бок. Но Хорьку удалось выровнять повозку. Раздался резкий окрик, свист бича, и шарабан покатился дальше.

– Мы его настигнем, – горячо шептал Гарольд. – Настигнем...

И тут полосатый шлагбаум начал медленно опускаться перед бешено мчащейся каретой. Извозчик отчаянно натянул вожжи и закричал:

– Тпру, милая!.. Разобьемся!..

Кобыла с трудом остановила свой размашистый бег и укоризненно посмотрела на Петуха Плимутрока.

– Чуть что – так «милая»... А потом опять шпорами колешься.

Из маленькой будки неторопливо выглянул служитель Барсук.

– Милейший, – закричал Джерри, – когда вы поднимете шлагбаум? Мы очень торопимся!

– Ничего не могу поделать, сударь, – развел лапами Барсук. – Поезд опять опаздывает на три часа!..

Джерри застонал и рухнул на сиденье. А далеко впереди, у развилки дорог, поворачивал к портовым складам желтый шарабан.

Наступил вечер. В портовых доках царил полумрак. Лучами прожекторов были освещены только те причалы, на которых шла погрузка или выгрузка судов.

Здесь стояли корабли с товарами из разных стран: с грецкими орехами из Афин, с овечьей шерстью из Сиднея, с бочками меда и ложками дегтя из Владивостока, с пряностями из Бомбея. Здесь пахло фруктами и вином, потом и золотом.

Джерри и Гарольд уже битых два часа слонялись по причалам, отыскивая след Хорька. Они видели портовых рабочих – Бизоны и Буйволы таскали в трюмы мешки с зерном, Слоны грузили крупногабаритные контейнеры, Жирафы вели учет. Здесь смешались сотни, тысячи разнообразных запахов и отыскать среди них один единственный – запах Хорька – не представлялось возможным.

Гарольд смертельно устал обшаривать все сходни и принюхиваться, принюхиваться... Ему хотелось упасть в уютное домашнее кресло и вытянуть лапы, а еще больше задрать кверху морду и завыть на огромную луну, повисшую над стрелами башенных кранов.