|
Ведь Томеку уже приходилось слышать, что некоторые, иногда даже очень богатые индийцы из религиозных побуждений состояли членами секты кримов. Все индийцы должны оставаться членами касты, в которой они родились. Значит, если кто‑нибудь из предков магараджи Манибхадры принадлежал к касте кримов, то и Манибхадра, не желая быть изгнанным из касты, что является страшным позором для индийца, должен был совершать преступления.
«Возможно, магараджа состоит членом, или даже предводителем банды кримов? – думал Томек. – Это до некоторой степени объясняло бы непонятный поступок. А может быть, княгиня сказала правду о существовании трех кинжалов?» Голоса, послышавшиеся вблизи охотничьего домика, прервали размышления Томека. Вскоре на веранде раздались гулкие шаги боцмана Новицкого. – Наш паренек, пожалуй, уже спит, – громко говорил моряк. Он не зря обижается на нас. По‑моему, ты напрасно отправил его домой. Что нам смотреть на Бартона и этого молчальника Макдональда?! Пусть себе злятся из‑за того, что красавица княгиня больше любит поляков, чем англичан. Я прямо завидовал Томеку, когда она с ним так мило ворковала... – И это тоже кое‑что значило, боцман, – оправдывался Вильмовский. – Мне показалось, что магараджа был недоволен их беседой. – Эх, Томек за Салли света божьего не видит, и, наверно, скоро сделает ей предложение, а ты лезешь к нему с упреками насчет княгини! Самая настоящая несправедливость, да и только! – Говори тише, боцман! Ты готов разбудить Томека и тигров в джунглях. Уж и не знаю, сколько раз надо повторять, что я не имею к нему никаких претензий, и даже жалею... Обрадованный Томек, отворил дверь и воскликнул: – Я вовсе не сплю и все слышал! Я рад, папа, что ты не сердишься на меня. Я беспокоился об этом и ждал вашего возвращения. – Никогда заранее не беспокойся. Я просто иногда бываю слишком осторожным. Но я уже получил свое, потому что боцман всю дорогу не давал мне житья. И все из‑за тебя. Но у нас есть интересная новость. В Алвар приехал Пандит Давасарман. – Как, неужели он приехал один? – спрашивал Томек, стараясь не выдать того, что уже знает о его приезде. – Да, Томек! Это усилило нашу тревогу. Пандит Давасарман поедет с нами к Смуге, который, по его словам, находится теперь в Сринагаре в Кашмире[57], – ответил Вильмовский, насупив брови. – Все это совсем не похоже на Смугу и кажется мне странным. – Дядя Смуга не прислал письма? – продолжал спрашивать Томек. – Нет, ни слова, – вмешался боцман. – Это и в самом деле очень странно, – сказал Томек. Вы рассказали Пандиту Давасарману о трагической смерти Аббаса? – Конечно, Томек, ведь это он просил Аббаса оказать услугу Смуге. Пандит Давасарман был поражен этим убийством, – ответил Вильмовский. – У нас создалось впечатление, что он догадывается, кто был убийцей, хотя прямо нам ничего не сказал. – Это чистая правда, Пандит Давасарман умеет держать язык за зубами, – вмешался боцман, – я совершенно уверен, что он больше знает, чем говорит. – От Пандита Давасармана мы узнали немного. Будем надеяться, что в Сринагаре застанем нашего друга и узнаем, в чем дело. Томек лег на циновку. Боцман, держа в зубах трубку, уселся на краю постели. Вильмовский разделся и пошел в ванную. Оставшись наедине с другом, Томек сейчас же воспользовался случаем, чтобы еще кое‑что узнать. – Вы хорошо провели время после моего ухода из дворца? – спросил он. – Неплохо, хотя я не знаю, заинтересует ли это тебя, – ответил боцман. |
