– Хорошо, развяжите меня, чтобы я мог сходить за ней.

– Ты ошибся, полагая, что мы столь же наивны, как ты, – сердито сказал Томек. – К белой скво пойдет со мной твоя младшая дочь. Но помни, что ты и твои сыновья остаетесь заложниками. В случае вероломства вы немедленно погибнете!

– Хорошо, хорошо, пусть будет по‑твоему.

Услышав слова белого друга, Черная Молния нахмурился, но возражать не стал. Ведь это же Нах'тах ни йез'зи составил план. Схватив Ма'кья за шиворот, он выволок его на террасу. Другие апачи сделали тоже с его сыновьями, женой и дочерью.

Томек разрезал ремни на младшей индианке. Ма'кья приказал ей отправиться с Томеком за пленницей. Но прежде, чем Черная Молния разрешил им идти за Салли, Ма'кья должен был провозгласить жителям деревушки свою волю.

Томек смело спускался по лестницам на нижний ярус. С револьвером в руке вел он перед собой дочь вождя. Воины, осаждавшие пуэбло, снова издали громкий клич, как бы поняв, что сейчас надо еще раз попугать зуни.

Томек дрожал от нетерпения. В последний момент он решил сам идти за Салли, так как каждая минута ожидания казалась ему вечностью. Разумно ли он поступил? Думать об этом было уже поздно. И он решительно шел вперед, хотя за каждым его движением следили десятки горящих глаз.

Они были уже на самом нижнем ярусе. Вдруг Томеку пришла в голову мысль. Он повернулся к своим друзьям, стоявшим на верхней террасе и крикнул боцману по‑польски:

– Незаметно заткните пленнику рот!

И уже без колебаний полез в темное отверстие на крыше, ведущее в подземные кивас. Несколько вооруженных зуни сейчас же окружили его плотным кольцом. Дочь вождя испуганно передала им приказ отца. В мрачном молчании воины повели их в глубину подземелья.

Через замаскированные в скале отверстия в подземелье поступало немного дневного света, который мешался с красноватым отблеском очагов. Индейцы подвели Томека к двери, закрытой узорчатым пончо.

– Здесь белая скво, – сказала дочь вождя.

Томек распахнул завесу. Он увидел спину индианки, которая, сидя на корточках, оживленно говорила что‑то девушке, сидевшей на мате.

– Салли!.. – воскликнул сдавленным голосом Томек.

Индианка быстро повернулась, и из‑за нее показалась белая девушка. Это и в самом деле была Салли. Изумленно, не веря своим глазам, смотрела она на Томека, стоявшего у двери с револьвером в руке.

– Томми, Томми... – еле‑еле шепнула она, все еще не веря себе.

Взволнованный до глубины души, юноша не мог вымолвить ни слова. Перед ним была Салли, по которой он тосковал и которую чуть не потерял навеки... Он только протянул к ней левую руку, а девушка, поняв, что это действительно Томми пришел сюда за ней, вскочила, подбежала к нему и обняла дрожащими от волнения руками.

Оробевшие, а может быть, и тронутые необычной сценой зуни отступили в сторону. Тем временем отважный белый юноша преодолел волнение.

Положение все еще оставалось опасным, и малейшая неосторожность могла повлечь за собой самые неожиданные последствия.

Томек взглянул на Салли. Немного бледная, но выглядит хорошо.

– Тебя здесь не обижали? – спросил Томек, с трудом скрывая радость.

– Нет, нет, Томми! Скажи, как мама и дядя?.. Они...

– Они здоровы и тоскуют по тебе, – быстро ответил он, видя, что еще немного, и девушка расплачется.

– Неужели... на самом деле?

– Салли, разве я мог бы тебя обманывать?

– Когда меня похитили, я слышала выстрелы и шум битвы на ранчо... Мама была в саду...

– Это ее и спасло. Когда она прибежала, уже все кончилось. Дядя был ранен, но уже поправляется.

– Честное слово?

– Конечно.