Дэйр сжал воротник еще сильнее — и вдруг обмяк, опустился обратно на пол с совершенно потерянным видом.

— Кто я? — прошептали побелевшие губы. В этих двух словах было столько боли, что даже ее далекий отголосок заставил мое сердце сжаться. — Что ты сделал со мной, Ксиль?

Максимилиан протянул руку, властно и ласково в то же время. Когтистые пальцы зарылись шелковое золото волос — на сей раз с полным на это правом. Князь. Хозяин и защитник. Ближе, чем брат, больше, чем друг.

— Ты — Дэриэлл эм-Ллиамат, — твердо произнес он. — Как и прежде. Целитель… не спорь, потеря дара — это временно. Целитель, лучший друг Найты и самое доброе и прекрасное существо из всех, что я видел, а я видел многих. Но сейчас ты немного изменен. Степень… изменения … будет зависеть только от тебя. Захочешь — со временем переродишься в шакаи-ар. Я помогу пройти тебе этот путь до конца. А можешь остановиться, — его голос смягчился. — И тогда ты станешь прежним. Почти.

Дэриэлл опустил голову, уходя от прикосновения. Мягкие пряди занавесили лицо, скрывая выражение глаз. Только бледные губы кривились болезненно.

— Почти? — горько усмехнулся он. — И что это значит? Насколько я изменился?

— Ты остался таким же, — робко вякнула я, но меня и взглядом не удостоили. Слишком маленькая и неопытная, чтобы утешать древних и мудрых, попавших в силки депрессии.

— Эй, — улыбнулся Ксиль и вновь потянулся к Дэриэллу, отводя с лица волосы. — Посмотри на меня. Быть шакаи-ар — это не приговор. Многие готовы душу продать за возможность стать хотя бы обращенным. А ты — рожденный, благодарение регенам в крови твоих предков. Эмпатия и телепатия, регенерация, скорость и сила — все это лишь малая часть новых возможностей. Когда к рукам вернется чувствительность, ты будешь лучшим целителем, какого видел свет.

Дэриэлла эта речь нисколько не впечатлила.

— Я и так лучший — из целителей современности. Этого достаточно для моего эго. Прекрати держать меня за ребенка, — зло прошипел он, сверкая по-кошачьи зелеными глазами. — Думаешь, стоит поманить меня конфеткой, я сразу забуду о поводке со строгим ошейником? Любой шакаи-ар, у которого уровень выше, может приказать мне что угодно — и я не смогу не подчиниться. Как тебе сейчас. Даже думать о непокорности отвратительно… Хорошенький размен — жизнь на свободу. Что молчишь? Разве не так?

Мне очень хотелось придвинуться ближе, обнять Дэйра, утыкаясь лицом в выцветшую от стирок футболку, провести рукой по напряженной спине, сказать что-то доброе и нужное… Но я не решалась даже пошевелиться.

— Ты все неправильно понимаешь! — горячо откликнулся Ксиль, вскидывая голову. — Эта «власть» дается не для приказов, а для защиты! Если уж князь берет на себя смелость отнять у кого-то свободу выбора, он должен предложить взамен нечто равноценное. Свое покровительство, абсолютную защиту и верность. Сначала умирает князь, и только потом — его кланники. Поэтому-то приказывать может только сильнейший — право влечет за собой долг. В твоем случае, — произнес он чуть тише, — узами связаны только мы. Слишком мало регенов, слишком велико влияние свободной аллийской крови… Но есть в тебе и моя кровь, — голос упал до шепота. Черные когти царапнули расслабленную ладонь Дэриэлла — несильно, но собственнически.

— Значит, я теперь твой… кланник? — обреченный вздох. — Неужели не было другого выхода?

— Нет, — твердо ответил Максимилиан, но даже я почувствовала, что он соврал. — Если бы я был чуть-чуть порасторопней и уберег бы тебя от ранения, или рядом оказался бы целитель, все сложилось бы иначе.