И снова наступил вечер. До появления первых звезд люди не расходились по палаткам и продолжали спорить о том, что бы произошло, если бы на помощь Матотаупе не подоспели пятеро воинов сиксиков, на чьей бы стороне была тогда победа. И даже девушки рассуждали о том, как был взят в плен и убежал Тачунка.

На следующий день в качестве заключения торжества предстояла культовая жертва Солнцу…

С наступлением темноты во многих палатках уже раздавалось пение обрядовых песен, которые вождям и воинам предстояло петь всю ночь, чтобы торжественно встретить наступающий день жертвы Солнцу. Звуки были тихими и мягкими. И дети приутихли, но не от усталости, а от того таинственного настроения, которое все больше и больше овладевало людьми.

Перед палаткой сиксиков лежал длинный ствол пихты для культового столба.

Послышался топот копыт. Молодые всадники привезли издалека пихтовые и еловые ветки. Старейшие и высокоуважаемые женщины принялись делать из них невысокую изгородь вокруг культовой площадки. А в ночи над прерией разносилась песня Солнечного танца сиксиков:» Хе, хе, хей, хо… хей…»

Когда Рогатый Камень и Гром Гор поели, Горящая Вода сообщил, что ночь молодые воины должны провести со жрецом.

Кровные братья пошли к жрецу. В полутьме его палатки их охватило какое-то особое благоговение. Это был мир жреца. Таинственная сила этого человека воздействовала на каждого, кто был воспитан на вере в духов.

Жрец долго молча смотрел на них, шевеля губами, потом спросил Рогатого Камня:

- Ты дакота?

Рогатому Камню однажды уже был задан такой же вопрос, и он не смог на него ответить. Молчал он и на этот раз.

- Ты сиксик?

Молодой воин только плотнее сжал губы.

- Кто же ты?

Рогатый Камень уже дважды в своей жизни молчанием отвечал на этот вопрос. Молчал он и сейчас.

- Было бы лучше, если бы ты не проходил Танец Солнца. Ложь равносильна смерти - так справедливо говорят наши старые и умудренные опытом воины из союза людей «Которые говорят только правду». Ты слышишь?

- Я слышу.

Рогатый Камень смотрел на жертвенный нож.

- Перед тобой целая ночь, - снова заговорил жрец. - Продумай до конца то, что ты еще не продумал, вернись к правде. Как только кончится этот праздник, томагавк войны между воинами сиксиками и воинами дакота будет вырыт. Мне сказали об этом духи. У большого и торжественного праздника будет злой конец. На чьей стороне с открытым сердцем ты будешь сражаться, говори! Ты меня не обманешь.

- Отныне никогда никто не заставит меня бороться с краснокожими, к какому бы племени они ни принадлежали. Оцеола, Понтиак и Текумзе любили всех краснокожих людей и вели их на борьбу против белых. Сердце велит мне поступать так, как и они.

- Ты уклоняешься от прямого ответа, - сказал жрец, и голос его стал холодным. - С кем будешь ты, когда дакота и сиксики будут убивать друг друга?

Рогатый Камень молчал.

- Откажись от жертвы Солнцу, потому что Солнце чисто и требует только правды.

Рогатый Камень продолжал смотреть на огонь и каменный нож.

- Ты не допускаешь меня? - спросил он наконец.

- Я не настаиваю на встрече с Большим Солнцем. Оно будет тебя жестоко испытывать, каков ты есть, и кто знает, может быть, твоя жертва не будет принята.

Рогатый Камень дотронулся руками до вампума.

- Я принесу жертву.

Было слышно дыхание жреца.

- Пусть будет так. И я прочитал послание Оцеолы на твоем вампуме. Там те же мысли, которые ты сейчас высказал, но они не для нас. Они только введут в заблуждение наших воинов и ослабят их волю в борьбе.

Больше ничего не сказал жрец, и прошло еще какое-то время в молчании, пока жрец не подал знак ложиться спать.