— Я с удовольствием выслушаю, Стив, все, что ты скажешь. У меня сейчас просто пустая голова.

— Я надеюсь, что твои друзья из Вашингтона сумеют помочь. Я слышал о таких вещах, но сам не видел, а они наверняка знают. Позвони-ка этому парню из Пентагона, про которого ты рассказывал, представь ему меня и дай мне трубку. Было бы очень уместно, если бы он хотя бы на денек прилетел сюда…

3

Лев Зиновьевич вернулся домой налегке.

Легким у него было все — и дорожная поклажа, и настроение.

Он победил!

Все-таки порядочная сволочь этот Федор Федорович. Но, с другой стороны, а что взять с бывшего чекиста, который никогда не считал человека за самостоятельную и самодостаточную личность? Для него все люди — пешки, которые он двигает по доске в любую сторону, куда захочет. И хотя сейчас у него отнято право властвовать над людьми и диктовать им свою волю, однако как хочется! Да он из собственной шкуры вылезет, лишь бы вернуть себе эти мгновения былого могущества…

Возвращаясь в самолете, он бережно поглаживал — мысленно, конечно, — полторы тысячи баксов, что с таким трудом удалось ему таки вырвать из цепких рук этого жадины, который даже гонорар за опубликованные фотографии пересчитал на себя. А ведь немалую зарплату, поди, имеет. Но все равно «иудины сребреники» никому не захотел отдать. А ведь это же у него дома — к такому пришли они мнению с Эдей — были сделаны фотографии. Значит, не задумался продать бывшего приятеля, даже денежку не побоялся взять за это…

Какой превосходный образ! Какой мощный характер! Вот кто теперь ляжет в основу новой, резко обличительной книги Льва Липского, которую он напишет быстро, а отрывки позволит опубликовать у Эди. И пусть бывший полковник только попробует произнести в его адрес какие-нибудь угрозы — история с организацией материала о Степанцове немедленно увидит свет!..

С такими бодрыми и возвышенными мыслями Лев Зиновьевич прилетел в Бостон. По дороге из аэропорта забежал в свой любимый супермаркет «Stop & Shop», один из филиалов которого был расположен на Брайтон-авеню, и набрал в отделе целую корзину разных вкусностей, помня, что дома, улетая в Москву, оставил пустой холодильник.

Нагруженный подарками для самого себя и предвкушая пир, он поднялся в лифте на свой этаж, уложил на пол пакеты со съестным и выпивкой, после чего открыл дверь в квартиру.

Прихожая поразила неприятными запахами застоявшейся плесени. Это ж подумать, может, чуть больше недели всего и не был дома, а такая вонь!

Он включил пакетник общего освещения. Стало светло, но ощущение какой-то сырости и тления не проходило.

А может, это весь дом уже так пахнет? Может, квартиру сменить на что-нибудь более приличное?

Лева прикинул, что новая книжка, в которой он подробно расскажет, как работали советские спецслужбы, как они подсиживали и продолжают по сей день ненавидеть друг друга, книжка, в которой он постарается дать с добрый десяток максимально похожих на свои оригиналы типов, — такая книжка принесет очень неплохой гонорар. И, как ни странно, напечатанная последняя статья стала как бы провозвестником нового большого произведения. Тут и додумать не страшно, лишь бы — как они там говорят дома-то? лишь бы пипл хавал, да? — вот-вот, они все схавают, уж он-то постарается…

Он прошел на кухню, открыл холодильник, включил его и старательно уложил принесенные продукты. И при этом продолжал думать, что в ближайшие два-три дня надо будет набросать план-проспект будущей книжки, оформить его должным образом и с Эдиной помощью — пусть, засранец этакий, постарается за возможность пользоваться предоставленной ему для своих утех жилплощадью! — застолбить место в нескольких московских издательствах.