|
В ящике были огрызки карандашей, контрольная линейка, чертежные кнопки, шланг для прочистки труб, поломанный скоросшиватель, резинки и запыленная пачка печенья. Хейз попытался задвинуть ящик на место, но тот на полпути застрял. Выругавшись, он с силой толкнул его, а затем, опустившись на четвереньки, полез под верстак посмотреть, что не пропускает ящик. Оказалось, что шланг для прочистки труб зацепился за поперечную балку верстака. Опершись одной рукой о пол ближе к правой задней ноге верстака, Хейз другой рукой отцепил шланг и засунул его поглубже в ящик. Потом вылез из-под верстака, отряхнул брюки и задвинул ящик на место.
– Здесь есть раковина? – спросил он. – Вон там, возле стиральной машины, – ответил Айверсон. Хейз отошел от верстака и направился к раковине на противоположной стене. В полу возле раковины был водосток, прикрытый решеткой. Хейз встал ногами на решетку, открыл кран и принялся мыть руки, намылив их куском хозяйственного мыла, лежавшего в раковине. – В подвалах всегда грязно, – заметил Айверсон. – Ага, – согласился Хейз. Он вытер руки собственным носовым платком, поднялся из подвала наверх, вышел на улицу и направился в кондитерскую на углу. По телефону-автомату он позвонил в полицию и сказал, что хочет поговорить с детективом-лейтенантом Сэмом Гроссманом. – Алло? – раздался голос Гроссмана. – Сэм, это Коттон Хейз. Я нахожусь на Пятой Южной, только что поднялся из подвала. Мне сказали, что вчера здесь были твои ребята, делали снимки. – Делали, – подтвердил Гроссман. – Сэм, у тебя есть снимки верстака, за которым работал покойник? – Какой, Коттон? Какое дело ты имеешь в виду? – Убийство топором, Пятая Южная, 4111. – А, да. Верстака? По-моему, есть, а что? – Ты их смотрел? – Мельком. Я сравнительно недавно пришел на работу. У моего брата вчера была свадьба. – Поздравляю, – сказал Хейз. – Спасибо. Так что насчет верстака? – Посмотри еще раз на снимки, – сказал Хейз. – Не знаю, видно на них или нет, но над верстаком висят три полки. Среднюю кто-то вытер. На ней нет ни пылинки. – Да? – Да. – Посмотрю, – пообещал Гроссман. – И если что-либо замечу, приму во внимание. – Дай нам знать, ладно, Сэм? – Кто еще работает с тобой? – Стив Карелла. – Хорошо, я вам позвоню. Коттон? – Да? – На это может потребоваться время. – Что ты имеешь в виду? – Мне придется послать туда человека, чтобы снова посмотреть все, сделать снимки и, возможно, кое-что проверить. – Хорошо, только дай нам знать. – Обязательно. Большое спасибо. Хейз пошел обратно к дому Лассера. Теперь непременно следует поговорить с жильцами. Кто-то вытер пыль со средней полки. Интересно, кто и зачем. Беда была в том, что в Хейзе сразу узнавался полицейский. Поэтому ему приходилось туго с людьми, которые принципиально не любили полицию. Высокий, в шесть футов два дюйма ростом, Хейз весил сто девяносто фунтов. У него были голубые глаза, квадратный подбородок с ямочкой посередине и ярко-рыжие волосы с седой прядью над левым виском, которая появилась после того, как ему однажды нанесли ножевую рану, прямой нос с уцелевшей переносицей, хорошо очерченный рот с припухлой нижней губой, но выражение лица оставалось высокомерным даже тогда, когда он пребывал в хорошем настроении. А уж сейчас, когда он приступил к опросу жильцов, он отнюдь не был в хорошем настроении. |
