– Ну, это ерунда, – бодро ответил Сопелов сзади. – Полно охотников до чужого добра, вот и приходится...

    – Ты видел кого-нибудь из охотников? – спросил Ростик.

    – Ну, наверняка тут есть бакумуры... Дикие, дикие, я имею в виду!

    Винторук ничего даже не проворчал, но что-то там происходило, потому что верещание техника выдало испуг. Ким хмыкнул, он был совершенно спокоен.

    – Сопелов, ты как, жив еще?

    – Какие тут могут быть обиды, мы же теоретический вопрос обсуждали... – Но чувствовалось, что Сопелову не скоро захочется теоретизировать.

    – Винторук, отзовись, – приказал Ким. Бакумур вполне осмысленно проворковал что-то. Тогда Ростик хохотнул.

    – Насчет охотников до чужого добра, наверное, ты прав, Сопелов. Но я бы хотел на них сначала взглянуть, а потом делать выводы, – сказал Антон.

    – И все-таки странно, – продолжал Ростик. – У дваров тут подавляющее превосходство, их много, у них есть оружие... Но они не выпускают его из рук. Почему?

    Ким помолчал, подумал и продолжил:

    – Я бы спросил иначе: каких волков в этом лесу только огнем из пушек и можно отогнать?

    Антон заворочался в своем кресле. Ему тоже было неудобно. Может, поэтому его предположение было не лучшего качества.

    – А губиски?

    – Что губиски? – не понял Ким.

    – Они нападают с воздуха и захватывают этих коровок.

    – Может, и губиски, – согласился Ростик. – Вот только... Пастух с ружьем – все равно не защитник от них, они же армадами ходят. А против армады полагается использовать армию.

    – М-да, – согласился Антон. – Ну, тогда не знаю, что и предложить.

    – Ладно, перебирайся в башню, раз не знаешь, – приказал Ким. – Мы с Ростиком, правда, тоже не знаем, но что-нибудь да придумаем.

    Антон с облегчением поднялся в более просторную и спокойную башню с турелью. Рост уселся на его место. Даже сквозь шинель он почувствовал, каким теплом дышало это кресло. Прежде чем взяться за рычаги, он энергично потер уши.

    – Мерзнешь? – спросил Ким. – Ничего, вернемся, я тебе один из своих шлемов подарю, мне он велик. Жаль, раньше не догадался.

    Вдруг голос его уплыл, словно кто-то плавно выкрутил регулятор громкости и сделал мир безмолвным... Ну, по крайней мере, гораздо более тихим, чем раньше. Потом по телу прошла волна холода, Ростик сжался. Это всегда было болезненно – тошнота, еще больший холод, иногда гасло зрение... Но каждый раз, когда он возвращался, он знал что-то такое, чего не знал прежде. И хотя ни у кого не могло быть исходной информации... это всегда оказывалось правдой.

    На этот раз боль была несильной. Онемевшими губами, не понимая, что орет чуть не благим матом, Ростик выкрикнул:

    – Вдоль берега... Километров десять, осматривай излучину реки.

    Потом стало легче, тошнота на этот раз так и не ударила по желудку. Хоть какое-то утешение... Внезапно он услышал голос Кима:

    – Ты чего орешь-то?

    Ростик вытер пот, выступивший на висках и на лбу. Потом восстановил дыхание. Откинулся в кресле.

    – Ты понял?

    – Ага, понял, – кивнул Ким.