Фрейм сдал ему «пустышку». Тони машинально заглотнул полстакана, прежде чем взять свои карты, просмотрел их и сбросил еще до того, как были сделаны ставки. Какая-то дурацкая игра. Все сидели молча, угрюмо сосредоточившись на своих картах. Слишком уж тут как-то тягостно-тихо. Объявлялись только ставки, и отрывисто звучали слова типа «отвечаю», «подниму» или «раскрываю». Тони не мог отделаться от вопроса: а что тут делает Шарки? И эта парочка — Падж и Марсо? Если подумать, до сих пор Тони не встречался с Шарки вне его квартиры. У Тони засосало под ложечкой. Он глянул на сидящего напротив него Шарки и убедился, что тот тоже чувствует себя не в своей тарелке, нервничает. Шарки поймал взгляд Тони и несколько секунд изучал его, затем глянул на свои карты и бросил их на середину стола. Облизнув губы, он тяжело поднялся и прошел в открытую дверь — в туалет.

Тони вдруг почудилось, что все остальные как бы замерли на мгновение, провожая взглядами Шарки. Фрейм швырнул свои карты на стол, отодвинулся вместе со стулом, встал и последовал за Шарки в сортир. Партия завершилась, и Тони принялся неловко тасовать. «Как же я нервничаю, господи, даже из рук все валится». Он шлепнул колоду на стол, чтобы ее под снял и, зацепил ладонью верхушку колоды так, чтобы карты веером рассыпались по столу. Падж методично собрал их и снял, потом пододвинул к Тони.

Пока он сдавал, вернулись Шарки с Фреймом и снова сели за стол. Никто ничего не говорил. Тони чувствовал, как напрягаются все его мускулы, мешая ему сдавать. Его мучило, что он не может сообразить, что здесь происходит, а ведь явно они чего-то ждут. Взяв свои карты, Тони снова посмотрел на Шарки. Мужик выглядел неважно: его лицо побледнело, на высоком лбу выступили капельки пота. Шарки оглядел стол, остановил свой взгляд на Тони, сглотнул и попытался улыбнуться, кривя красные губы. Он казался странным. Да все выглядело довольно странно.

Тони разглядывал свои карты, когда партнер слева сделал ставку. Пара троек. Он собрался было уже бросить свои карты, когда заметил, что у него четыре пики — одна тройка оказалась пиковой. «Да что со мной? Чуть не сбросил масть на четырех картах». Тони потянулся к стопке банкнотов перед собой и спросил:

— Кто сколько ставит?

— Пятьдесят.

Тони бросил на кон две двадцатки и десятку.

Себе он сдал бубновку. Вот невезуха! На кону сейчас не менее полштуки. Тони спасовал. Шарки снова выиграл. Джойс смешал карты перед собой и поднялся из-за стола.

— Давайте-ка выпьем, — предложил он, — расслабимся. А то вечер очень уж мрачный получается.

Он подождал, уперев кулаки в бока. Тони дотянул остаток из своего стакана. Остальные последовали его примеру, Джойс приготовил новые порции и поставил перед каждым. Потом сдал карты.

Тони медленно вытягивал одну карту за другой. Что за дьявольщина, они как бы липли друг к другу, казались толстыми, слишком толстыми. Трефовый туз. Четверка, пятерка, шестерка и семерка червей. Флешь-рояль на червях. Вот что нужно тянуть — он же не выиграл еще ни разу и спустил уже пару сотен. Ставки были сделаны, и Тони поставил сверху, когда подошла его очередь. Он не помнил начальную ставку, но извлек снизу своей стопки купюр сотенную и положил в центр:

— Поднимаю.

— Сколько карт?

«Так, что у меня? Отделаемся от этого чертова туза».

— Одну, — сказал Тони, мысленно приказывая: «Дай мне восьмерку червей. Или тройку червей».

На стол перед ним легла карта. «Господи, как же она далека от меня». Тони поднял глаза. Все они далеки, там, далеко за столом. Тони почувствовал необычную легкость. Башка словно ватная. Ему почудилось, будто его голова воспаряет к потолку, вытягивая и истончая шею, словно ниточку, привязанную к шарику.