— Ну что же, плутовка, я обещаю! — ответил он, призывая Чарльза в свидетели, и, будучи человеком, который не любил делать что-либо наполовину, громко расхохотался, как бы подводя черту этому тяжелому разговору.

— Вы слышите, Чарльз, как великодушен наш король! — оживилась Мэри, смеясь и плача одновременно. — О, Генрих! Теперь мне будет гораздо легче угождать Людовику!

Она подбежала к маленькому столику, собственноручно наполнила вином три бокала и с очаровательной улыбкой поднесла каждому из них. Все с почтением выпили за la nouvelle reine Marie.

— А когда вам надоест этот старый муж, то уж вы, пожалуйста, не заигрывайте с его молодым и красивым племянником-дофином, — пытался развеселить ее Генрих.

Уже почти совсем стемнело, и церковный колокол зазвонил к вечерне.

— Что ж, завтра нам надо рано вставать, — сказал король, зевая, и поставил на место пустой бокал. — И хоть наш друг Людовик и стар, а выспаться вам, сестрица, перед встречей не мешает, — посоветовал Генрих и, проходя мимо, игриво дернул Мэри за роскошные волосы, а Саффолка ткнул под ребро.

— Я знаю, что говорю, не правда ли, Чарльз?

И он засмеялся, довольный собой, ожидая, пока герцог Саффолк поцелует поданную на прощанье женскую ручку.

— Я поднимусь на борт, чтобы проводить вас обоих, — пообещал он и, обняв своего друга за плечи, вместе с ним удалился.

Не успели они выйти, как Анна обнаружила, что герцог оставил свой красивый опушенный мехом плащ на спинке стула, но она не осмелилась крикнуть вдогонку или побежать за ними. Мэри тоже стояла отрешенная посреди комнаты, как будто жалела о чем-то. Горевшие на столе свечи красиво оттеняли ее рыжие волосы и нежную розовую кожу.

И тут вдруг перед глазами удивленной фрейлины развернулась быстрая молчаливая драма. Дверь резко распахнулась, и, извинившись перед кем-то за ней, в комнату вошел Чарльз Брендон и взял свой плащ. Мэри не двинулась с места, а он, проходя мимо, притянул ее к себе и, не сводя глаз с полуоткрытой двери, страстно поцеловал в губы. Захваченная врасплох, Мэри старалась освободиться от его объятий и предупредить, что они не одни. И хотя между ними не было сказано ни слова, Саффолк, повинуясь ее предупреждающему взгляду, повернул голову и убрал руки с тонкой девичьей талии.

— Сестра Мэри Болейн, клянусь Богом! — пробормотал он, когда его глаза, наконец, привыкли к темноте.

Увидев их испуганные лица, Анна была готова провалиться на месте, поклясться, что никогда не предаст их любви и что близость ее сестры к королю никакого значения не имеет. Но вместо этого она продолжала виновато стоять на месте. Первый раз за все время пребывания при дворе она попала в такое щекотливое положение, из которого не видела выхода.

Проходя мимо Чарльз Брендон посмотрел на ее испуганное лицо полным злорадства взглядом и бесцеремонно оттолкнул, как будто она стояла у него на пути. Даже когда дверь за ним закрылась, Анне было не по себе от его холодных подозрительных глаз. Она медленно подошла к своей госпоже. Мэри стояла, теребя на руках кольца.

— В том, что вы видели, милая, нет ничего плохого. Для вашего и моего спокойствия я бы предпочла, чтобы вы думали именно так, а не иначе, — сказала она, старательно подбирая слова. — Мы с герцогом давно знаем и любим друг друга. Когда я была еще моложе вас, я прятала его письма в потайных местах по всему дворцу. Это было так увлекательно и немного опасно. Мы любим друг друга, но перед Богом чисты, — сказала Мэри, глядя в упор на Анну.

И этому можно было поверить. Ее спокойное поведение обескураживало и разоружало. И если до этого Анна еще в чем-то сомневалась, то сейчас все это ушло. Импульсивно она поцеловала руку своей госпожи.