- Мог ли данный организм заболеть болезнью Иванова? спрашивает Степан и сам себе отвечает: - Мог.

- Как бы проявилась болезнь на этой частице организма?

- Поверхностный слой, видимо, подвергся бы изменению, получил бы специфическую мраморную окраску.

- Мог ли этот участок кожи быть тем пунктом, откуда началось распространение инфекции?

- Видимо, да. Ведь профессор Климов рассказывал, что врач Владимир Введенский ввел себе водный раствор чешуек кожи больного в предплечье руки, а мраморной окраской покрылось все тело.

Степан дискуссирует сам с собой, а в окна лаборатории вползают синие сумерки, о стекла бьются дождевые капли, монотонно тикают часы.

Наконец, он зажигает электричество. У него уже выработался рефлекс: темнеет - значит семь часов, сейчас придет Коля.

Однако в тот день Николай задержался. Он пришел только в десять и, не снимая плаща, сел, печально склонив голову на руки.

- Таня заболела.

- Таня? - Степан вскочил с места и подбежал к другу. Откуда ты знаешь?

Коля протянул Степану сложенный вчетверо листок бумаги. Миша Абраменко писал:

"Вчера Таня заразила себя вирусом "болотницы". Сегодня она уже не в состоянии двигаться. Ты представь себе, Николай, нашу Таню: она бледна, как мел, она лежит на койке неподвижно, с трудом шевелит губами и спрашивает лишь об одном - как идут исследования.

Эх, Коля, какая тебя девушка любит! Гордиться должен! Ведь это она раскрыла тайну "болотницы"! Инфекцию переносят болотные крысы: заразны их кровь, трупы, выделения. Мы установили, что заразное начало "болотницы" нестойко - разлагается на воздухе за несколько десятков минут, поэтому-то заражение и происходит лишь по ночам, когда крысы выползают из убежищ. Но самое главное - найден вирус. Через час после заражения в Таниной крови мы обнаружили вирусные диплококки. Через два часа они исчезли. Куда? Неизвестно..."

Степан не дочитал письма. Он схватил Колю за плечи так, что тот вздрогнул:

- Коля! Брось грустить! Таню вылечим! "Болотница" - не смертельная болезнь. Но ты только подумай: может быть и вирус Иванова точно так же переходит в невидимую форму?

Николай вздохнул:

- Да, может быть и вирус Иванова... Но ведь нужно найти ту стадию, когда он виден... Вот Таня смогла... Он вдруг заговорил горячо и быстро:

- Поверь, Степан, я готов пожертвовать не только здоровьем, но исамой жизнью, чтобы доказать существование твоего вируса. Мне уже надоело все: бесплодные поиски, бесплодная работа и у Великопольского и здесь... И кто же прав, черт возьми? Я стараюсь быть объективным: ты видишь, что я после работы просиживаю у тебя за лабораторным столом еще одну смену. Ты не сможешь упрекнуть меня в недобросовестности... Больше того, я потерял друга: Таня за четыре месяца не написала мне ни единой строчки... Ведь это жестоко, пойми, жестоко!

Степан не знал, что ответить. Он сочувствовал Коле, понимая, что ему очень тяжело, но ведь и любовь, и дружба - прихотливы. С их стороны отношение к Николаю осталось прежним,изменился сам Николай.

- Коля, нужно быть объективным... Но как? Иван Петрович от меня всегда требует объективности в наблюдениях. Факты есть факты, но трактовать их надо всегда е одной позиции - с материалистической.

Карпов упрямо сжал губы, но промолчал. Позже он спросил:

- Ничего не удалось добиться сегодня?

- Ничего. Я почти не работал. Сидел вот над этим, - Степан показал на стеклянный сосуд, - сидел и думал... Каковы должны быть те условия, при которых вирус воспринимается организмом? Простуда? Повышенный или пониженный процент солей в крови? Наличие параллельных заболеваний?

Николай оживился:

- А ведь это идея! А что если и в самом деле попытаться изменить, например, процент соли в физиологическом растворе.

- Нет, Коля... Проще сначала попытаться воздействовать изменением температуры. Помнишь, как Пастер привил курам холеру? У птиц настолько высокая температура, что холерные вибрионы, пока акклиматизируются, не выживают.