– Он сказал, что не знает, где ее дети!

– Так он и не знает! Я работал в Австрии, жил там. Он, наверное, считает, что я до сих пор там живу. Мы не говорили об этом. Я периодически звонил, справлялся, как дела у Горданы, как здоровье. Не скрою, мне хотелось возобновить отношения с теткой.

– По меркантильным причинам!

Он не обратил внимания на ее выпад.

– Гордана ни в какую не соглашалась. Доктор Милош пытался ее уговорить изменить свое мнение. Ближе меня и Анки у нее ведь нет никого. Но Гордана ни в какую. Запретила даже приближаться к ее дому – это мне доктор передал.

– И он что же, не узнал тебя, когда вы увиделись? Как такое возможно?

– Каким образом он мог бы это сделать? Мы общались исключительно по телефону, довольно редко. Говорили всегда по-сербски.

– Хорошо, пусть так. Но тогда, в Лознице – ты что же, следил за мной?

– Случайное совпадение. Я узнал, что ты живешь у Горданы. Снял квартиру в Лознице и ломал голову, как познакомиться с тобой. Как-то в очередной раз позвонил доктору Милошу, и он обмолвился, что ты поехала в Лозницу. Я пошел на стоянку такси в центре города, наудачу. Сидел в машине и ждал. Ты ведь хотела пройтись по магазинам в центре, так что рано или поздно должна была отправиться на ближайшую стоянку. Если бы пошла на какую-то другую или заранее договорилась с таксистом, чтобы он забрал тебя, мы бы не встретились. Пришлось бы что-то другое придумать.

– Откуда ты знал, как я выгляжу?

– Соцсети, – просто ответил он. – В современном мире сложно сохранить инкогнито, если ты зарегистрирован в соцсетях.

– Почему твоя мать и Гордана поссорились?

– Они перестали общаться сто лет назад. Мать не пожелала общаться с ней, и нам с Анкой запретила. Анка – моя старшая сестра. Не родная, единокровная. Это дочь моего отца от первого брака. Он был вдовцом. Анка с мужем живут в Штатах. Она с восемнадцати лет в Америке, у нее там муж и дети. А я живу…

– Догадалась. В Белграде. То-то ты туда ездишь.

– Это квартира моих родителей. В общем, я понятия не имею, что за кошка между ними пробежала. Однажды мать обмолвилась, что Гордана оттолкнула ее, не помогла ей, когда она обратилась за помощью. Я впервые в жизни поговорил с родной теткой в тот день, когда… Ты помнишь.

– Твоя мать была художницей?

– Откуда ты знаешь?

– Нашла блокноты с ее рисунками.

– Ясно. Да, мама работала художником-оформителем в издательстве. Но всегда мечтала бросить раскрашивать книжки, хотела писать для души, выставлять работы. Не сложилось, хотя она была очень талантливая. Я, можно сказать, по ее стопам пошел, хотя она всегда считала компьютерный дизайн чем-то мертвым, искусственным. – В голосе его зазвучала теплота. – Мама была, знаешь, совсем другая, не как Гордана. Та холодная, прагматичная, а мама – романтик, ранимый человек, тонкий. – Андрей поколебался и спросил: – Откуда все же у тебя ее домашний номер?

– Нашла в одном из блокнотов.

– Наверное, Гордана собиралась позвонить ей. А может, и звонила, просто мама мне не сказала. Только напрасно Гордана пыталась: мать ни за что не стала бы с ней общаться. Она вычеркнула и ее, и родителей из памяти, из своей жизни. И очень рассердилась бы, если бы узнала, что я встречался с ней.

– Ты так и не сказал, зачем тебе понадобилось вытворять все это.

Но, произнося эти слова, Яна поняла, что знает, какова была его цель. Зинаида права: наследство, деньги, конечно, что же еще? Андрей узнал, что тетушкины денежки, земля и дом уплывают к незнакомой девушке из России, и решил вмешаться в ситуацию.