Сидя на краю дивана, Элизабет расправляла складки платья. Натаниель расположился в кресле напротив.

— Может быть, вы хотите чаю? — предложила она.

— Нет, благодарю вас. Я к вам ненадолго. Элизабет окинула его быстрым взглядом. У него был неплохой цвет лица, и, хотя, наверное, его все еще беспокоило больное плечо, он держался достаточно прямо.

— Вы хорошо выглядите, — заметила она.

— Я действительно чувствую себя значительно лучше.

Пришел черед Натаниеля внимательно посмотреть на Элизабет.

— Морган еще не вернулся?

Элизабет потухла. Про себя Натаниель обругал брата за то, что тот не видит собственного счастья.

— Он образумится, Элизабет. В ее глазах было столько боли.

— Вы так думаете?

— У него с вами все не так, как с Амелией, — пытался подбодрить ее Натаниель. — Он никогда так не любил Амелию, как он любит вас, Элизабет.

— Как бы мне хотелось в это поверить, — сказала она мечтательно. — Но мне остается только ждать. Вы уже уходите?

Он кивнул.

— У меня есть кое-что для вас, Элизабет.

Он порылся в кармане сюртука и вытащил какой-то предмет, зажав его в кулаке.

— Дайте сюда вашу руку.

Элизабет с любопытством подчинилась. Что-то прохладное и гладкое легло на ее ладонь.

Боже мой, ее ожерелье. Она невольно ахнула.

— Но вы говорили, что отдали его тому ужасному человеку…

— Я вам лгал, — сказал он с такой бравадой, что Элизабет звонко рассмеялась. — Хотите я вам его надену?

— Пожалуйста, — согласилась она и повернулась к нему спиной.

Затем потрогала и погладила жемчужины кончиками пальцев.

— Спасибо, — произнесла она с чувством. — Вы не представляете себе, как я рада. — И еще тише добавила:

— Ведь это свадебный подарок Моргана.

— Тем более я доволен, что он к вам вернулся. Смешливая ямочка появилась на щеке у Элизабет.

— А вы, Натаниель О'Коннор, вовсе не такой уж негодяй, каким себя считаете.

Он расхохотался.

— Нет, Элизабет, я и есть негодяй, но у меня вдруг откуда-то появилась совесть. — Его улыбка увяла. — Наверное, мне не надо было приходить сюда. Но мне так хотелось увериться, что вы не питаете ко мне ненависти.

— Конечно же, я не питаю к вам ненависти! Вы всегда будете дороги моему сердцу, Натаниель.

Всегда.

Смущение промелькнуло на его лице.

— Значит, вы меня прощаете?

— Да, да, прощаю!

В искреннем порыве Элизабет поднялась на цыпочки и обняла его за плечи.

Она проводила его до дверей. Уже на выходе Натаниель повернулся к ней лицом. Он был все так же угрюм и мрачен, хотя взгляд его чуть посветлел.

— Вы передадите Моргану мои слова?

— Обязательно.

— Скажите ему, что, если он будет вас обижать, я вернусь и расквитаюсь с ним. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. — До свидания, Элизабет.

Натаниель спустился с крыльца. Стоя в дверях, Элизабет смотрела, как он прошагал по дорожке и скрылся из виду. Она не могла избавиться от непонятного тревожного чувства, которое с каждой минутой становилось все сильнее. Что-то тут было не так. И Натаниель не был похож сам на себя. Безусловно, трудно было ожидать, что после ранения и неожиданного поразительного признания он будет пребывать в своем обычном веселом расположении духа. И все же он чересчур мрачен, даже печален.

Элизабет вернулась в гостиную и принялась ходить взад и вперед по комнате.