– Каким образом?

– Я жаловался на больное сердце, хотя на самом деле здоров. Много лет я тайно учился боксировать, понимая, что должен освоить новейшие приемы защиты и нападения, если хочу побить лучших из боксеров. Когда я решил, что время пришло, я вызвал Джексона на бой и уложил его в его собственной боксерской школе. Настало время для так называемой «перемены».

Неожиданно леди Джерси пробежала пальцами по струнам арфы, и все вздрогнули.

– Так вот в чем дело! – тихо сказала она, подходя к столу и наливая себе пунша. В глазах ее стояли слезы.

Принц посмотрел на нее, но ничего не сказал.

– Да, – кивнул он, – я начинаю понимать ваш замысел. Леди Гленарвон, как вы говорите, заинтересовалась тем, что…

– Ваше королевское высочество! – не выдержала Дженнифер. – Мы все знаем, чего хотела и до сих пор хочет та особа. Неужели нужно и дальше говорить о ней?

– Черт побери, мадам, я заставлю вас замолчать! – заревел принц, разволновавшись и оттого налив себе еще кубок. Его примеру последовал и мистер Шеридан, заметив, что глоток-другой ему не повредит.

– Значит, – продолжал принц, глядя на Филипа, – леди Гленарвон на самом деле не питает к вам теплых чувств?

– Нет, сэр.

– Хорошо. До сих пор ваши ответы меня удовлетворяли. А теперь – защищайтесь! Расскажите все, как было. Если нужно, докажите свою невиновность!

Филип, несмотря на жару, обхватил себя руками.

– Тогда, сэр, я начну свой рассказ с часа ночи двадцать первого апреля. Покинув Карлтон-Хаус, – прошу у вас прощения за свой скорый и не вполне вежливый отъезд, – я отправился в поместье «Пристань» с мисс Бэрд, ее служанкой миссис Поппет и моим слугой Хопвитом. Через некоторое время Хлорис последовала за нами в другой карете, вместе с леди Олдхем и полковником Торнтоном. Они завезли полковника Торнтона домой и вернулись в «Пристань». Я встретил их на лестнице, они собирались ложиться спать… Когда все разошлись, мы с Хлорис остались наедине.

Наконец ему удалось завладеть всеобщим вниманием. Все сидели неподвижно, только мистер Шеридан стоял, облоко-тясь о фортепиано.

– Я сказал ей, – продолжал Филип, – что нам с нею нужно обсудить и решить ряд вопросов. И решать их нужно этой же ночью.

На коленях принца зашуршали бумаги.

– Как тут сообщается, вы с ней несколько раз поцеловались?

– Нет! Да! Ну… да.

Дженнифер хотела отпустить какое-то сердитое замечание, но сдержалась.

– А, – пробормотал принц, – значит, вы собирались…

– Нет, сэр! Именно так все и полагали, включая саму Хлорис. Но если в ваших бумагах имеется хоть одно честное свидетельство, вы должны знать, что я сказал. Я, разумеется, имел в виду обсуждение нашего развода.

Хлорис отказалась пустить меня к себе – обыкновенно она запиралась на ночь. Она сказала, что я могу войти к ней в любую ночь, но только не сегодня. Потом рассмеялась, убежала в будуар и заперлась изнутри на засов.

Небо почернело, однако никто не потребовал зажечь свечи. Жара становилась нестерпимой – гроза должна была вот-вот разразиться. Пять фигур застыли в полумраке.

Дженнифер что было силы стиснула кулаки.

– На следующее утро, – отрывисто продолжал Филип, – оказалось, что дверь в будуар не заперта. Однако, если вы все обдумаете, окажется, что никакой тайны тут нет. Молли, горничная Хлорис, было поручено проводить леди Олдхем в Голубую комнату.