Когда Симон наклонился к ней, собираясь поцеловать, она резко дернулась в сторону, не в силах больше сносить этой пытки. Слезы душевной боли и отчаяния катились по ее щекам. Симон поднял голову и пристально, но по-прежнему холодно посмотрел на нее.

— Мне продолжать? — полюбопытствовал он.

Бетти хотела сказать «да», потому что жаждала, чтобы он пережил это унижение вместе с ней и узнал, каково ей… Но вмешался разум и заставил ее, не произнося «нет», покачать головой.

Она не испытала облегчения, когда мужчина отодвинулся. Не было ничего, лишь бездонная пустота, щемящее чувство безысходности и отчаяния.

Элизабет неподвижно лежала на кровати, не мигая, уставившись в потолок. Она знала, что Симон одевается, но не шевельнулась. Возможно, если она будет так лежать, судьба сжалится над ней, и она провалится куда-нибудь в непроглядную бездну. Она слышала, как Симон вышел из спальни и, закрыв за собой дверь, спустился по лестнице. Потом Бетти услышала, как хлопнула и входная, и завелась машина: он уезжал. Что ж, она теперь в безопасности, разве не так?

Долгое время девушка лежала на кровати, бесцельно глядя в пространство, не видя и не слыша ничего вокруг себя. Внезапно перед ней возникло отчетливое видение того вечера, когда они танцевали с Симоном. Какой желанной и любимой она была тогда! Слезы горечи и отчаяния душили ее, и не в силах больше сдерживать их, Бетти разрыдалась.

Она дотянулась до края одеяла, укуталась им и, наплакавшись вволю, уснула.

Звук потрескивающих поленьев разбудил ее и заставил открыть опухшие от слез глаза. Сначала Бетти подумала, что это сон, но огонь в камине горел. Она ощущала его тепло и видела пламя. Окна были зашторены, кто-то заботливо положил ей под голову подушку и укрыл покрывалом.

Почему-то ей подумалось, что это, должно быть, сделала бабушка. Но кто это стоит у камина и внимательно наблюдает за ней? Девушка не шевельнулась, лишь вздох вырвался из ее груди.

— Вы вернулись, — чуть улыбнувшись, сказала Бетти.

— А как же. Уж не думала ли ты, что я могу бросить тебя? — Симон подошел поближе.

Вспомнив все то, что она натворила, Бетти поежилась. И какая муха ее укусила?

— Ты плакала. Почему?

— Почему? — в недоумении переспросила она. — Вы действительно хотите знать ответ? — Девушка отвернулась и еле внятно произнесла: — Я хотела бы извиниться… за то… что я сделала. Я… я…

— О, дорогая, не надо, пожалуйста. Это я должен извиниться.

Вдруг Симон приподнял девушку, завернутую в одеяло, словно в кокон, и стал баюкать, будто она была ребенком.

— Мне жаль, что ты потеряла Бена. Я искренне сожалею, что расстроил твои планы: мне и в голову не приходило, что ты любишь его. Мне казалось, что смогу увлечь тебя. Понимаешь, я был настолько самоуверен, считая, что буду тебе лучшим мужем и любовником, помогу тебе забыть страх перед физической близостью… Я был полностью поглощен своими мыслями и не принимал во внимание те чувства, которые ты испытываешь к жениху. Что еще я могу добавить к этому?

Бетти лежала не двигаясь и молчала. Симон действительно сказал это или у нее теперь начались слуховые галлюцинации? Она, слегка нахмурившись, обвела взглядом спальню. Возможно, это сон, химера, созданная ее больным воображением.

— Дорогая…

Это сон, твердо решила она. А раз так… Она посмотрела на Симона и улыбнулась: ее взгляд излучал бескрайнюю любовь.

— Тебе не надо ничего говорить, — нежно прошептала она. — Все, что тебе нужно сделать, это взять меня.

Бетти слышала, как Симон шумно вздохнул, видела, как глаза потемнели от желания.