Пьяная компания, не успев уйти, вернулась. Поднялось волнение, прибежали ещё люди, вызвали скорую помощь. Никто не мог понять, как незнакомец (Вадима тут не знали) мог ввязаться в драку и что с ним случилось, как он мог так разбить голову и разорвать шею, почему он раздет?

Врачи увезли Вадима, но по пути он скончался. Позже сотрудниками милиции был составлен акт, из которого следовало, что во время пьяной драки при неудачном падении и будучи сам в состоянии сильного алкогольного опьянения погиб случайно оказавшийся участником драки студент пятого курса института иностранных языков имени Мориса Тореза Вадим Демьянович Постников.

У его отца была другая фамилия, но об этом в акте не указывалось.

Дело было быстро закрыто по нескольким причинам. Во-первых, случайность смертельной травмы была очевидна врачам, и делать подробную экспертизу никто не счёл нужным. Во-вторых, родители покойного, зная о многочисленных пьянках и самых разнообразных похождениях сына, восприняли происшедшее, как грустное, но естественное завершение жизни беспутного ребёнка, и не просили докапываться до деталей. В-третьих, тем, кто, как и положено, открыл уголовное дело, вскоре было дано указание то ли по просьбе министерства иностранных дел, то ли откуда-то ещё сверху о необходимости скорейшего закрытия этого дела с пьянкой. Но хорошую взбучку факультетскому руководству дали за коллективную пьянку, а некоторых аспирантов, участников пьяной потасовки, попросили из аспирантуры.

Фамилии участников застолья, центром внимания которого была в тот злополучный вечер Настенька, ни в одном документе по делу не фигурировали.

Ну а что с Настенькой? Она, покинув университет, долго шла пешком, обдуваемая метелью, не зная как появиться домой и что сказать, думая, что вся её жизнь оборвалась и, может быть, самое лучшее для неё — это уехать в глушь, в деревню, чтоб никого больше не видеть кроме коров, лошадей да птиц, которые никогда не предадут, не оскорбят, не обманут.

Она вспоминала, как долго пыталась отбиться от настырного Вадима и теперь ей казалось странным и невероятным, что она смогла уступить его уговорам. Она пыталась прокрутить в голове видео плёнку событий, связанных с их взаимоотношениями, и не смогла найти ничего такого, что заставило привлечь её внимание к этому хаму, подлецу и развратнику. Ничего достойного её внимания. Почему же она сдалась?

Вспомнилось лишь в качестве оправдания, что она хотела перевоспитать Вадима, затем то, что она решила, будто пора ей стать женщиной.

— Вот и стала, радуйся теперь, — говорила она горестно себе. — Повесь об этом объявление и посмотри кому это нужно.

Вопрос о том, кому это нужно, навёл Настеньку на мысль, что именно это её заботило — кому она нужна сегодня со своими идеалами чистой настоящей любви. И она горько спросила себя:

— А теперь ты кому будешь нужна, испорченная неизвестно кем и как? Что ты будешь говорить, если вдруг родится ребёнок?

Настенька застыла на месте от своего же вопроса. Ведь и в самом деле не исключено, что возникнет такая ситуация. Что делать, если она забеременеет? Кто будет отцом? И дело не в том, с кого спрашивать, с кого деньги брать. Есть такие женщины, которых только такая сторона дела волнует.

Для Настеньки главное было совсем другое. Если будет ребёнок, чьи гены он принесёт с собой в жизнь? Неужели Вадима? Или Аль Саида?

Нет, это просто невозможно и недопустимо ни под каким видом. Ни ген пьяницы и подлеца, ни курчавого ребёнка ей не нужно. Настенька не была никогда расисткой, но родить ребёнка, чтобы все увидели, что он африканского происхождения, когда у неё нет ни мужа, ни друга из Африки — это не просто нонсенс, это трагедия. Ведь иначе как девицей лёгкого поведения, попавшейся на иностранце, её никто не воспримет. И что же она скажет потом ребёнку, когда он вырастет? Нет, такого никак нельзя допустить.