Поэтому нужен, товарищи, большой поворот.

Но, подумал я, почему же товарищей что-то беспокоит? Наверное, существует критическое отношение, недоверие к деятельности некоторых секретарей партийных комитетов. И люди боятся: а не будет ли создана ситуация ещё хуже, если этот человек станет возглавлять еще и Совет? Но ведь в данном случае секретарь партийного комитета будет прямо связан с депутатами, с самим Советом. И главное — он будет под контролем народа. Более того, если Совет его не изберёт, то его судьба и как партийного секретаря, наверное, предрешена. Если посланцы трудящихся в Совете не доверят секретарю быть председателем Совета, тогда вряд ли он может быть и секретарём. Партийный комитет тогда должен сделать соответствующие выводы. То есть, понимаете, усиливается народный контроль над партийным комитетом через механизм Советов.

Такая мера даст нам возможность активно повести политическую реформу, поддержать Советы и вместе с тем сохранить направляющую роль партии в Совете.

Я прямо скажу: если бы делегаты конференции настаивали на том, чтобы не принимать это предложение, я бы без такого пункта не мог бы голосовать за данную резолюцию. Потому что я убежден: реформа не пойдет без решения этого вопроса.

Ну, стали судить да рядить по этому вопросу. Не всем это понравилось. Не всем было понятно. Некоторые, те, что подальновиднее, испугались, так как заметили, что последнее время, что ни делается, то всё к худшему.

Вот и ректор авиационного института из Уфы высказался в этом духе:

— Мы этот вопрос (о совмещении должностей) обсуждали в делегации и после серьёзных дискуссий пришли к выводу решительно поддержать предложение Михаила Сергеевича Горбачёва. Учтём, что это предложение сформулировано не автономно, оно в «пакете» всей реформы политической системы. Отрывать его от других мер по демократизации общества — значит сильно деформировать целостное представление о реформе, о реорганизации политической системы. Это мой первый тезис.

Второе соображение. Мы — партия руководящая, мы этого и не скрываем.

Странно было бы скрывать. Но мы договорились о том, чтобы разделить, разграничить функции партийных органов от советских и хозяйственных органов.

Мы говорим: «Партия должна влиять на деятельность Советов через коммунистов, там работающих». Но ведь эта формула может остаться декларацией, если не будет подкреплена организационно. И вхождение первого секретаря райкома, горкома и т. д. в Совет даёт такую организационную форму, как бы легализует то, что мы фактически признаём абсолютно необходимым, закрепляет это конституционно.

И я считаю, что мы решительно должны поддержать это предложение, которое является важной составной неотъемлемой частью реформы политической системы.

Высказывают опасения, не приведет ли это к какой-то избыточной концентрации власти? Но ведь гарантия против рецидивов культа не заключается только в такого рода установлениях, она зависит от уровня политического сознания коммунистов и всего народа. Мы по этому пути повышения уровня политической сознательности идём уверенно. В этом же первейшая гарантия.

Рвался, конечно, Горбачёв к абсолютной власти. И это становилось видно невооружённым глазом, но не всем в то время. От московской партийной организации поддержал предложение Шестопалов, сделав своё дополнение:

— Предлагаю этот пункт усилить. А именно производить выборы председателей Советов, Председателя Верховного Совета прямым тайным голосованием всего народа. Я считаю, что это привёдет, во-первых, к укреплению авторитета и роли партии, во-вторых, это даст руководителю возможность решительно и твёрдо проводить политику и, в-третьих, это даст народу гарантию политической стабильности.

Серьёзнейший читатель этих строк, это очень важно запомнить, что ответил Горбачёв, так как придётся нам вернуться к его словам очень скоро.