В течение тысячелетий эта птица служила жизненно важным источником пищи для многих поколений людей, но это, видимо, не оказывало ощутимого влияния на популяции копьеносов. Древние люди, помня о будущем, не облагали птицу непосильной данью, они брали ровно столько, сколько им было нужно для пропитания. Поэтому неудивительно, что первые появившиеся здесь европейцы обнаружили колонии копьеносов по всему побережью от Лабрадора до Кейп-Кода. В ранних хрониках не было другого эпитета, кроме как «неисчислимые», для описания множества бескрылых гагарок на некоторых рыбопромысловых банках в открытом море.

…Апрельским утром 1534 года два бретонских шмака, из тех, что обычно использовались для лова трески в водах Terre Neuve, вышли из порта Сен-Мало в открытое море. Однако они не намеревались ловить рыбу; их зафрахтовал некий Жак Картье — сорокадвухлетний предприниматель с ястребиным лицом, чтобы узнать, чем можно поживиться во внутреннем море, которое французы называли La Grand Baie — ныне залив Св. Лаврентия.

Эти два небольших шестидесятитонных судна успешно пересекли Западный океан и открыли мыс Бонависта в северо-восточной части Ньюфаундленда. Там они натолкнулись на язык арктического пакового льда, дрейфующий на юг с Лабрадорским течением, и были вынуждены искать убежища в рыбацкой гавани Санта-Каталина. В ожидании, когда лед выпустит их из плена, моряки собрали и оснастили два рыболовных парусных барка десятиметровой длины, перевезенных через океан в разобранном виде. Как сообщает летописец этого путешествия, ветер наконец изменил направление и, отогнав льды в море, освободил проход на север вдоль побережья Ньюфаундленда:

«На 21-й день мая мы вышли из гавани… и плыли до самого Острова Птиц, который со всех сторон окружал ледяной барьер. Несмотря на это, два наших барка направились к острову, чтобы поживиться птицей, которой там было столько, что не поверишь, пока не убедишься собственными глазами; хотя сам остров не больше лиги в окружности, он кажется битком набитым птицей [словно трюм корабля].

А в воздухе и на воде вокруг птиц было во сто крат больше, чем на самом острове. Некоторые из них, размером с гуся, имеют черно-белую окраску и клюв, как у баклана. Они все время держатся на воде, так как не умеют летать: у них очень маленькие, с человеческую ладонь, крылышки, с помощью которых они, впрочем, также быстро передвигаются по воде, как другие птицы летают по воздуху. Диву даешься, до чего они жирные. Мы называем их “Арponatz” и меньше чем за полчаса набиваем ими, словно камнями, оба барка; на каждом барке засолили по четыре-пять бочек мяса этих птиц, не считая тех, которых мы употребили в пищу в свежем виде».

Весной следующего года Картье совершил вторую экспедицию в залив Св. Лаврентия и вновь заходил на Остров Птиц. Об этом, дополняя первый рассказ, с не меньшим удивлением повествует другой очевидец:

«Этот остров столь изобилует птицей, что ею можно было бы загрузить все суда Франции, даже не заметив убыли. Мы увезли с собой два барка птицы, чтобы пополнить наши запасы».

Таковы первые сохранившиеся свидетельства о встречах европейцев с копьеносами в Северной Америке; очевидно, что такие встречи случались и раньше. Курс, проложенный бретонцами Картье в залив Св. Лаврентия, был знаком мореходам еще до 1505 года, и его Остров Птиц уже тогда служил им навигационным знаком на пути в залив. Остров Фанк — таково его современное название — представляет собой гранитную двенадцатиметровой высоты плиту длиной в девятьсот и шириной в четыреста с лишним метров, расположенную примерно в тридцати милях от берегов Ньюфаундленда.