Дело в том, что с наступлением хрущевской оттепели стране срочно потребовались новые кумиры: в противовес западному эталону успеха. Прежний тип советских героев – хмурые, одержимые сталевары и хлеборобы – уже не годился для нового поколения строителей коммунизма.

И весной 1961 года таким героем становится Юрий Гагарин. Его портреты не сходят с обложек всех журналов мира. Гагаринская улыбка делает для международного имиджа СССР больше, чем все выступления политиков. Это был наш, социалистический ответ пресловутой американской мечте. Советский человек – красивый, талантливый, с открытым взглядом, добившийся славы и успеха собственным нелегким трудом – вот он, наш идеал.

Этот новый тип героя-современника был крайне востребован в то время. Вслед за Гагариным выстраивалась целая вереница новых кумиров. Муслим Магомаев, мгновенно пленивший миллионы любителей эстрадной музыки… Алексей Баталов, признанный лучшим актером СССР за роль в фильме «Девять дней одного года»… Красавец Валерий Брумель, побивший американский рекорд прыжков в высоту, и красавец Валерий Воронин, ставший в Европе «лицом» советского футбола – эти спортсмены тоже стали символом тех лет. Воронин удивительным образом подходил для советской системы ценностей: игрок заводской команды, труженик на футбольном поле и в то же время образованный, культурный молодой человек – вот образ, который нес в себе Валерий Воронин. Он появился в нужное время в нужном месте, и система просто была обязана прославить его.

И она Воронина прославила.

ШАЛЬНОЙ УСПЕХ

– Он был всегда, знаете, элегантно одет, всегда в стильном галстуке. Валера был настоящий интеллигент, даже эстет. Казалось, он создан для чего-то другого… Для чего? Не знаю.

Этого «другого» Валерий так и не найдет – как и большая часть поколения оттепели с его надеждами на новую, свободную и увлекательную жизнь, яркую и счастливую.

Но пока… Пока будущее рисовалось в самых светлых тонах. И Воронин, казалось, уже жил в этом будущем – отдельно от тех проблем многомиллионной страны, о которых не принято было говорить.

Именно таким его увидел молодой режиссер Марлен Хуциев.

– Когда Хуциев решил снимать свой знаменитый фильм «Июльский дождь», – продолжал Александр Ткаченко, – и еще только думал, кого пригласить на главную роль, он все говорил: где найти такого героя, чистого, достойного молодого человека, который мог бы представить нарождающееся поколение? И вот в ресторане Дома Кино он сказал спутникам: я хочу героя, такого, как вот этот парень за столиком. Ему говорят: слушай, так это же Валерий Воронин! Хуциев: как, в самом деле? И он на полном серьезе предложил Воронину сниматься в «Июльском дожде». Но тут Валерий назвал Хуциеву столько своих маршрутов – мол, надо лететь в Колумбию, потом в Мексику, туда-сюда…

В итоге Хуциев пригласил на роль замечательного молодого артиста Александра Белявского, внешне похожего на Воронина – тот же овал лица, живые глаза, ямочка на подбородке.

Вспоминает Александр Ткаченко:

– Он был футболист многопрофильный. Говорил, что даже в воротах в случае чего может сыграть. Гимнастически был сложен прекрасно.

В воротах Валерий играть не стал, хотя очень любил потехи ради половить мячик. Но Воронин постоянно видел перед собой лица вратарей: изуродованные носы, выбитые зубы… Нет, это не для него. Красивая внешность была основой его имиджа – и в спорте, и в повседневной жизни.

В то время, когда спорт в СССР считался любительским, всякий футболист, даже самый прославленный, обязан был числиться на каком-либо предприятии или в организации и получать там зарплату как обычный сотрудник. Все торпедовцы, согласно их трудовым книжкам, работали в цехах Завода имени Лихачева.