Опасна ему лишь стрела, изготовленная из ростка терпи-дерева, что пробивается из земли за час до дождя с градом. Знал бы Болош, что Попович такой стрелы не имеет, напал бы давно на витязя. Но знает колдун, что тайна эта коню ведома, боится колдун, что с подсказки коня Попович такой стрелою уже завладел.

Клянет себе Болош, что не распознал в батраке своем богатыря русского, иначе давно закрыл бы Попович свои ясные очи.

Ясным днем, когда солнце уже близилось к победью, выехал Попович в чистое поле. Видит богатырь — у леса близкого деревущка стоит, вокруг поля засеяны, в чистом поле старец стоит, посох в руках держит.

Катится к старцу от горизонта черная точка. Приблизилась — стала всадником на сизом коне. Закричал всадник старцу: — А ну, пропусти!

— Не пущу! — твердо отвечает тот.

Вскрикнул всадник отчаянно, повернул коня и исчез.

Видит Попович — близится от горизонта белая точка. Стала ближе — обернулась всадником на белом коне. Закричал всадник звонко и весело:

— Старец, пусти!

Убрал старец посох, обернулся всадник белой тучею и пролился над полем чистым дождем с градом.

Потемнела земля, а у ног коня богатырского зазеленел длинный стебель, вытягиваясь в одночасье к небу.

Топнул богатырский конь, ударил копытом.

— Гляди, Алеша, вот оно — терпи-дерево!

Изладил богатырь из длинного побега стрелу с каленым стальным наконечником, приладил оперение из гусиного пера, покрасил его в красный цвет, чтобы стрела приметней была, и вложил ту стрелу в колчан.

Веселее стал мир после дождя. Въехал Попович в лес, дождем омытый, а на старом высохшем от времени дубе стрекочут двеболтливые сороки:

— Гляди, кума, богатырь!

— Тоже видать на Поклон-гору идет!

— Вот глупый.

— Да не он, кума, глупый, а Кашей хитрый. Обманул проклятый богатырей. На погибель свою одни едут. Даже если меч-кладенец раздобудут, не спасутся тем мечом от Кащея.

— А говорят, что владеющий тем мечом непобедим!

— Простым людом непобедим, — согласилась вторая сорока. А для Кащея Бессмертного, что кладенец, что простой меч. Далеко за морями его смерть запрятана.

— Тише, кума! — упрекнула болтушку собеседница. — Не ровен час Кащей или его прислужники услышат! Хорошо если без хвоста останешься, хуже — жизни лишишься!

— Кто ж меня услышит в дремучем лесу? Соглядатаи Кащеевы лесов стерегутся, богатырей опасаются. Кому охота за чужого дядю жизни лишаться? Ты слушай. Есть на море-окияне остров, прозываемый Буяном. На том острове одинокое дерево растет, наши его дубом называют, но правильно дерево то пальмой прозывается. На дереве том висит сундук, в сундуке — зверь невиданный с четырьмя руками и без ног, в нем утка сидит, в утке той — яйцо, а в яйце том и запрятана кащеева смерть…

Трррр! — испуганно застрекотала сорока и рванулась, оставляя в зубах у подкравшегося волка длинные черные перья. Волк почувствовал взгляд человека, обернулся к богатырю, уставился на него зелеными глазами и лапы поджал для прыжка. Сама оказалась стрела заветная в руках богатырских! Свистнула тетива, запела стрела, опрокинула на спину оборотня. Забился волк со стрелою в боку, все пытался вырвать ее из тела, а потом вытянулся, глаза его остеклянели, и обернулся волк колдуном, Застыл цыган Болош на траве, глядя в небо неподвижными и злыми глазами.