— Кража в библиотеке!

— Не ошиблись?

— Дверь открыта! Пойдемте…

Вслед за дежурной Денисов повернул в узкий боковой коридор. В нем не было комнат для отдыхающих — только служебные кабинеты с табличками на дверях да нескончаемый ряд кактусов.

— Здесь у нас тоже зимний сад… — ответила она на его немой вопрос.

— Может, Белогорлова забыла закрыть?

— Что вы? Вон там, впереди… Видите?

Одна из дверей в конце коридора была приоткрыта, внутри было темно.

— Осторожнее… — предупредила Кучинская. — Может, они там.

Денисов направился к двери:

— Где у вас выключатель?

— Справа, за дверью.

Он включил свет.

— Никого нет? — спросила Кучинская.

Денисов прошел к книжным шкафам.

Помещение библиотеки выглядело неуютным — с пестрыми шторами на окнах, с симметрично развешанными разнокалиберными эстампами. Стол Белогорловой стоял недалеко от входа, у книжной витрины.

— У вас большой книжный фонд? — поинтересовался Денисов.

— Не очень, — к Кучинской вернулось не покидавшее ее чувство досады. — Правда, контингент читателей меняющийся. Что читают в пансионатах? Периодику. Ну, еще классику. Или фантастику… Это все есть.

Денисов осмотрел помещение, оно показалось ему не очень уютным, тесным.

Подоконники были полностью отданы цветам. За шкафами лежали какие-то таблицы, свернутые в рулоны плакаты. Ящик стола Белогорловой был выдвинут, в ближайшем шкафу, рядом со столом библиотекарши, на средней полке книги стояли неровно, чувствовалось свободное пространство.

— Здесь ничего не взяли? — спросил Денисов.

Лицо дежурной пошло пятнами:

— Салтыков-Щедрин, приложение к «Ниве»… — она решительно придвинулась, но Денисов не дал тронуть стекло. — Из двенадцатитомника Гончарова тоже взяли! Такое редкое издание! Гордились им… Девяносто девятого года!

— У вас полные собрания?

— Несколько томов… — она вдруг забеспокоилась: — Посмотрите в столе! Хрустальная ладья… Я видела, Белогорлова ее ставила.

— Сегодня?

— В позапрошлое дежурство.

Денисов заглянул в обе тумбы:

— Ладьи нет, — речь, видимо, шла о хрустале, обнаруженном в «Запорожце».

— А документация? Материалы по организации книжного фонда, квартальные отчеты…

Денисов выдвинул верхний ящик — все документы здесь лежали в беспорядке. Возможно, похититель книг успел заглянуть и сюда. Денисов увидел сбоку смятую обертку шоколада «Спорт», несколько незаполненных серых бланков. Рядом белела записка. Инспектор поднял ее. Посредине бежали размашистые плохо разборчивые строчки: «…прошлой любви не гоните, вы с ней поступите гуманно…»

Конец стихотворения был оборван.

— Белогорлова увлекается стихами? — спросил Денисов.

Кучинская прочитала записку.

— Это Андрей Вознесенский. Поэт.

— А рука? Белогорловой?

— Нет, — Кучинская показала на ведомость. — Вот ее творчество.

Разграфленные типографским способом листы были заполнены серым, бесцветным почерком так называемой средней выработанности.

— Наверное, следует сообщить о краже книг директору… — Кучинская посмотрела вопросительно.