— Да! Перевешать сволочей!

— Знаете, у вас ведь нервишки пошаливают, — негромко сказал Филипп.

Таксист внезапно затих, поглядел на Филю и неожиданно согласился:

— А как им не пошаливать-то, когда жизнь такая? Денег нету. Деньги у тех, кто грабит да убивает. А потом по телевизору их хари отожравшиеся показывают!

— Ну, знаете, надо ко всему философски относиться, поспокойнее быть. Ведь нервные клетки не восстанавливаются.

— Да какие, на хрен, клетки, когда жизнь такая собачья? — не унимался таксист. — Телевизор включить противно! Одни жиды везде! И гомики безголосые носятся в чем мать родила, и это еще искусством называют! И коммуняки!

— Простите, а у вас жена есть? — вдруг спросил Филипп.

— Есть, — буркнул таксист.

«Бедная женщина», — думал Агеев, пока шофер продолжал развивать тему о полчищах гомосексуалистов, евреев и коммуняк, причем не видя в них совершенно никакой разницы.

Наконец они подъехали к замку.

— Так, значит, вы высадили его здесь и уехали, да? — уточнил Филипп.

— Да.

— Еще один вопрос. Вы тут работали, может быть, знаете какие-нибудь ходы и лазейки? Как туда проникнуть?

— Вот-вот, то же самое спрашивал и ваш приятель.

— Так знаете?

— Ну стены-то ветхие и никакой опоры не несут. Значит, где-то можно пролезть. Я, например, еще мальчишкой лазал внутрь замка с северной стороны через одну галерею. В ней пролом имелся, но его не было видно, потому что плющ закрывал. Не знаю, обнаружили уже этот проход или еще нет.

— Ладно. Спасибо. Старайтесь меньше нервничать и больше расслабляться. Нервные клетки, повторяю вам еще раз, не восстанавливаются. И попейте элениума.

Помогает… — Филя пошел к замку по маленькой тропинке вдоль леса.

— А деньги? — закричал таксист.

— Я уже дал, — не оборачиваясь сказал Филя.

— Вот твою мать! Опять кинули! Какие же к черту нервы будут, когда каждый из тебя лоха делает! — слышал он позади себя брань таксиста, сопровождаемую отборным матом.

Было уже почти шесть часов вёчера, когда Филипп обошел вокруг весь замок, тщательно обследовав крепостную стену. Камер не было лишь в трех местах. И Филиппу показалось закономерным вернуться к той части стены, через которую проходила вертикальная трещина (легче залезть, к тому же, как понял Филипп, это и была северная сторона, та, с которой мог обнаружиться пролом в стене самого замка).

«Интересно, есть этот пролом или нет? — размышлял Филипп. — И обнаружен ли он? Скорее всего, проход где-то существует, раз следы Дениса теряются около этого замка. Если только, конечно, его не… Даже и думать об этом не хочется!»

Становилось все холоднее. Филипп посильнее запахнул куртку и присел на поваленное дерево.

«Лучше всего дождаться темноты, — справедливо рассудил он. — Ночью, как говорится, все кошки серы. Ну а первоочередные действия — найти Нику, если, конечно, удастся проникнуть туда». Он был уверен, что раз Денис пробрался в замок, то и Ника находится именно там.

В сгущающихся сумерках замок приобретал все более зловещие очертания. А в наступившей вскоре темноте и вовсе стал походить на кургузого, угловатого великана. Устремленные же в небо башенки напоминали нечто похожее на реберные кости. Замок придавливал к земле всей своей мощью и устрашающим видом.

— Ну и картинка! — поежился Филипп, вставая и направляясь к стене. — Отличное место для съемок фильма ужасов, всякие там вампиры, оборотни.