– Даю тебе неделю, потом пеняй на себя.

    Его банковский счет иссяк, ростовщики отказывались иметь с ним дело, не доверяя его болтовне и не зная, под какое обеспечение он хочет взять ссуду. Джанджильберто уже обдумывал всякие решения. Во-первых, крайние вроде того, чтобы добыть пистолет и застрелить Турка или застрелиться самому. Во-вторых, промежуточные, например, бежать за границу. И наконец, в-третьих, решения отчаянные: донести на некоторые неприглядные деяния уже имевшего судимость кредитора, с которым он познакомился случайно, и добиться награды согласно уложению о поддержке свидетелей. И вдруг он понял, что решение-то находится под рукой: Лаура. Она сможет вытащить его из беды. Их роман с переменным успехом тянулся уже год. До сих пор он представал перед ней таким, каким и должен быть изысканный профессионал. Одинокий, с лицом старого нераскаявшегося цыгана, с хвостиком, помогающим прикрыть лысину, с глазами немыслимой синевы, которым невозможно не довериться, он был, как мы уже заметили, неотразим. Прошлое, проведенное в прокуренных барах и кабаре, научило его привлекать и удерживать всеобщее внимание, но при необходимости он мог быть и серьезным, и убедительным, и предельно логичным. Лаура угодила в сети на втором свидании. Она была хороша в постели, хотя и немного назойлива, а в самые интимные моменты просто пугала своей нервозностью. Если бы не этот увалень-мальчишка, который все время терся возле нее, отношения могли бы принять вполне приемлемую стабильность хотя бы на годик-другой, пока есть еще порох в пороховницах и не пришло время упадка. Джанджильберто до смерти боялся и этого упадка, и постоянства в отношениях. Они виделись два-три раза на неделе, иногда он оставался у нее на уик-энд (при условии, что Карло удавалось сбагрить тетушке). Но когда Лаура начинала кружить по опасным тропам, типа «Мы уже целый год вместе, надо бы достойно продолжить наш роман…», у него вдруг возникала срочная командировка в Европу или в Милан (что было одно и то же в его виртуальном мире, огороженном непробиваемой сеткой из отлитых «пуль» крупного, среднего и малого калибра). Взяв интервью у знаменитого гонщика или занявшись скандалом с допингом, он возвращался, шторм утихал, бедняжка Лаура снова была полна страсти и нежности, и все катилось по прежним рельсам. Время от времени он позволял себе маленькие развлечения с женщинами без особых амбиций, вроде этой дылды Адрианы. От них требовалось: а) скрашивать вечера и ночи, которые без того были бы заполнены тоской; б) быстро исчезать, выполнив свое назначение. В общем, все шло бы совсем неплохо, если бы не затесался этот ублюдок Турок. До сих пор с Лаурой ему удавалось соблюдать, так сказать, моральное целомудрие. Но врожденный инстинкт навигатора в мутной воде уже не раз подсказывал, что за счет этой взбалмошной, но податливой синьорины рано или поздно удастся хорошо поживиться. Теперь момент настал.

    Лаура заведует филиалом небольшого банка. Вот она-то и раздобудет ему пятьдесят тысяч евро для спасения шкуры. И сверх того еще, скажем, пятьдесят, чтобы ликвидировать подельников (эту потаскушку Адриану и Славянина) и оставить кое-что на черный день. Он лично ничего не имеет против Лауры и ее урода-сына, но, когда речь идет о жизни и смерти, тут не до щепетильности.

    И теперь, сидя за столиком в «Трех ступеньках», Джанджильберто наблюдал за жертвой, которая пошатнулась, чуть не упав, заметалась вокруг фонтана, лихорадочно вглядываясь в толпу, забегала взад-вперед в тревоге, но в истерику еще не впала. Тогда он передал мобильник Славянину.

    Славянин нажал на зеленую кнопку. Лаура начала лихорадочно рыться в сумочке, схватила телефон и почти выкрикнула: «Да?» Славянин, изменив голос, сказал то, что было заготовлено. Лаура побледнела, снова огляделась и, почти не дыша, прислонилась к столбу.