Он пересел из инвалидного кресла в обычное. Оно стояло у стола, с которого хозяин смахнул в ящик ножовки, рубанки, стамески, накрыл газетой.

– Посуду какую принести? – спросил Правдин.

– Тут есть, – ответил Абдула. Затем достал с полки граненый стакан, тарелку, вилку, нож. Все мытое, завернутое в полотенце. – Хома иногда со мной посиживал тут. Я работал, он винишко попивал. Любил сладкое, типа портвейна. Закусывал его сыром «Дружба». Не купил его случайно?

– Не додумался.

– Ничего. Давай, что есть.

Правдин выложил покупки. Абдула сразу взялся за бутылку. Откупорив ее, налил сразу полстакана. Хотел махнуть, но остановился и спросил:

– Будешь со мной?

– Я себе сидра взял. – И показал другой пакет, из пивной лавки.

– Сходи за бокалом. В летней кухне есть любимая Илюхина «непроливайка».

– Из горла попью. Так вкуснее. – Димон открутил крышку и, отсалютовав Абдуле, сделал первый глоток. Афганец тоже выпил, предварительно закинув в рот три таблетки анальгина.

– Гадость какая, – прохрипел он и схватил огурец, чтобы закусить.

– А у меня вкусненько. – Сидр оказался неплохим. С нормандским не сравнится, конечно, но и стоит в четыре раза дешевле.

– Из взломанного ящика пропал армейский альбом Хомы, – без перехода начал Абдула. – Мы его дня три назад листали, вспоминали прошлое. Потом Илюха альбом спрятал. Сейчас его на месте нет. – Абдула вспорол ножом банку тушенки и острием его намазал жир на ржаной хлеб. Сверху положил несколько луковых перьев.

– Зачем прятать альбом?

– А медали? Для Хомы именно эти вещи представляли ценность. Он прятал их не от воров, а от огня. До того как я переехал, дом был пожароопасен. Проводка ужасная, хозяин курящий, выпивающий, еще и неходячий.

– Вы все тут отремонтировали сами?

– Нет. Здоровье не позволило. А в той же электрике я не разбираюсь. Нанимали специалистов. Но от сигарет я Хому отучил. Подсовывал ему безникотиновые. Пользовался его слепотой. Когда он возмущался, говорил: а что ты хочешь, все сейчас не то, что раньше. Дрянь одна, подделка. Он верил.

– Это вы так думаете. Хома по пульсу определял, врали вы или нет. Он вообще по нему многое считывал. Так что просто вам подыгрывал.

Абдула налил себе еще. Уже поменьше. И выпил без омерзения.

– Боль утихает? – спросил Димон. Афганец кивнул. – Из полиции еще раз приходили? – На сей раз тот качнул головой. – Мне уйти?

– Нет. Просто немного помолчи. Я пытаюсь ухватиться за какую-то мысль. Хочешь, с пистолетиком пока поиграй.

– Настоящим? – оживился Димон.

– В этом доме нет оружия. Возьми вон ту штучку. – И указал на валяющуюся среди остальных инструментов дрель. Вернее, Правдин думал, что это она. Оказалось, гвоздезабиватель. Нажимаешь на курок, из дула вылетает «патрон». Молотком махать не надо. Стрельнул, и гвоздь пошел в дерево.

Димон забавлялся с игрушкой минут десять. Делал бы это и дальше, да зазвонил телефон. Это Марк соскучился по новостям:

– Как дела? Есть что рассказать?

– Секунду. – И Абдуле: – Можно чаю сделаю?

– Конечно. В летней кухне все найдешь.

Уйдя туда, Правдин ввел Марка в курс дела.