— Мы делаем все возможное.

Северин Мирославович заглянул доктору в лицо, но оно оставалось невозмутимым.

— Приехали ее родственники, — сообщил врач. — Может, вам лучше с ними поговорить? Они должны быть в вестибюле.

Капитан беспомощно оглянулся. Он уже далеко отошел от двери реанимации.

— Я могу вас проводить…

— Нет, спасибо, я сам их найду, — отказался Сквира.

— Хорошо. Кстати, если я правильно помню, у вас сотрясение головного мозга и переломы ребер?

— И множественные ушибы, — мрачно добавил капитан.

— Да, конечно, — врач улыбнулся. — Они как раз бывают наиболее болезненными.

Еще несколько метров они преодолели молча.

— Вы зря встали, — пожурил доктор. — Ночь, как доложил дежурный, у вас прошла спокойно. Скорее всего, осложнений сотрясения мозга удалось избежать. Но с переломом ребер я бы в первый день все-таки… — Он покачал головой.

Они вышли к лифту.

— Вы уверены, что вам не нужна помощь?

— Нет, нет. Сам справлюсь.

— Что ж, выздоравливайте, — пожелал доктор и направился к лестнице. — А о состоянии больной вы можете справляться у вашей медсестры, на посту в отделении. — И побежал по ступенькам вверх.

Сквира постоял немного в нерешительности. Ему хотелось вернуться к двери реанимации, но он понимал, что не сделает этого.

Перед капитаном на стене висел телефон. Вздохнув, Северин Мирославович порылся в карманах в поисках денег. Там, естественно, ничего не было. Несколько мгновений он бессмысленно смотрел на аппарат. Позвонить Богдане без двухкопеечной монеты он не сможет.

Сквира переложил костыль поудобнее и двинулся по коридору. Идти пришлось недалеко — вестибюль оказался сразу за поворотом.

Там было довольно людно. Несколько десятков посетителей сновали туда-сюда, тихо переговариваясь. Шуршали пакеты, свертки и сумки. Отовсюду слышался гул шагов. Под окнами стояли скамейки, на которых сидели еще с дюжину человек.

Капитан стал вглядываться в лица, надеясь в ком-то увидеть хоть какое-то сходство со старухой. Должны же родственники Марты Фаддеевны быть похожи на Марту Фаддеевну!

— Капитан! Северин! — вдруг услышал он сзади.

Сквира обернулся. К нему бежали Часнык и Богдана.

— Как ты? — девушка замерла в шаге от него. Она явно хотела обнять его, но смутилась и остановилась.

— Как мороженое — ничего не чувствую, но боюсь, что разморозят.

Богдана невесело рассмеялась. Подошедший Часнык вежливо улыбнулся.

— А нас ни к Марте не пускают, ни к вам, — пожаловался он.

— Что-то ты выглядишь не очень, — Богдана настороженно осмотрела его. — Зачем столько бинтов?

— Они прикрывают преждевременную плешь и оттопыренные уши, — опять рискнул пошутить Сквира. — Где бы здесь сесть?

— Пойдемте, там есть место. — Часнык указал на сидения у входа.

Едва троица подошла к длинному ряду сидений, как какая-то пожилая пара поднялась, уступая им свою скамью.

«Неужели я так плохо выгляжу?» — подумал капитан. Впрочем, сев, он тут же понял, что больше не смог бы продержаться на ногах ни минуты. Никогда еще он не испытывал такого удовольствия просто оттого, что появилась возможность посидеть.

Часнык и Богдана остались стоять.

— Родственники Марты Фаддеевны приехали?

— Да, дочка, — кивнул Алексей Тимофеевич. — Подняла в Луцке всех на ноги.