— Нет. Честное слово, нет. Это все из-за работы, очень устают глаза. Давай потанцуем.
Над
голо —
вой… —
исполнял оркестр.
Синее
небо
над
голо —
вой…
Танцуя в его объятиях, она вдруг вскинула голову:
— Значит, по-твоему, они счастливы?
— Кто?
— Ирвинг Берлин и девчонка Маккей.
— Откуда мне знать, счастливы они или нет? Я же сказал, что не знаю их и никогда их не видел.
Мгновение спустя она прошептала:
— Мы все их знали.
III
Этот рассказ — о музыке. Иногда люди ведут мелодию, а иногда она ведет людей. Как бы то ни было:
— Значит, не суждено, — произнес он с ноткой обреченности.
Дым застит глаза… —
меж тем говорила музыка.
— Почему?
— Потому что мы уже слишком старые. Да ты и сама не захочешь — теперь, когда тебе дали эту работу в Дюкском центре.
— Я туда еще не перебралась.
— Но работу-то дали. И будут платить четыре тысячи в год.
— Ты получаешь вдвое больше.
— То есть ты все еще согласна?
Когда твое сердце пылает… —
продолжал оркестр.
— Нет. Думаю, ты прав. Уже слишком поздно.
— Слишком поздно для чего?
— Просто «слишком поздно», как ты сам сказал.
— Я не это имел в виду.
— И все равно ты был прав… Тише.
Взгляду
услада,
Сердцу
отрада…
— Эта песня — как раз о тебе, — сказал он с чувством.
— Что? Это я-то взгляду услада и так далее? Тебе следовало сказать это мне пятнадцать лет назад. А сейчас у меня под началом целая клиника… Я по-прежнему женщина, — добавила она после паузы, — но уже не та женщина, которую ты знал когда-то. Теперь я совсем другая.
Взгляду услада… —
гнул свое оркестр.
— Да, я могла услаждать взгляды, когда была никем и даже не умела правильно выражаться…
— Я никогда не думал…
— Только не начинай снова. Лучше послушаем, что они играют.
— Песня так и называется: «Взгляду услада».
— А кто автор?
— Его зовут Джером Керн.
— А с ним ты встречался, когда в последний раз ездил в Европу? Он твой приятель?
— Никогда его не видел. С чего ты взяла, будто я должен знать всю эту звездную братию? Я всего-навсего врач. Я не музыкант.
Она помолчала, размышляя: откуда в ней эта горечь?
— Должно быть, все потому, что я за эти годы не встречала никаких знаменитостей, — сказала она наконец. — Впрочем, однажды я видела самого доктора Келли, но только издалека. Я стала такой, какая есть, просто потому, что хорошо делаю свое дело.
— А я стал таким, потому что…
— Для меня ты всегда будешь лучше всех. Как, ты сказал, звали этого автора?
— Керн. И я не говорил «звали». |